Афганистан - это память и боль
Где только нет сынов твоих, Россия!
Они сражались, побеждая зло...
В Отечественной скольких покосило,
В войне афганской сколько полегло?!
Пусть не сопоставимы эти войны,
И не сравнима численность потерь,
Но сыновья отцов своих достойны.
Они лежат в одной земле теперь...
Какая вера и какая сила
Их повела в последний смертный бой?..
Между Афганистаном и Россией
Лежит пространство под названьем БОЛЬ.
Она с годами - нет, не утихает:
По всей земле убитые кричат!
И зарево кроваво полыхает
Над братскими могилами солдат...
Оставшиеся будут неустанно
Бессмертный подвиг молодости славить...
Между Россией и Афганистаном
Лежит пространство под названьем ПАМЯТЬ.
Автор:
ИРИНА ГОЛУБ
Афганская война забрала жизни тысяч человек, но за скупыми цифрами стоят судьбы молодых людей, жизнь которых оборвалась, едва начавшись. Только спустя 24 года жительница Мелитополя Валентина Букреева узнала, как погиб на «чужой» афганской войне ее младший брат Михаил Никобенко.
Миша вырос в обычной мелитопольской семье. С детства был послушным ребенком, родителей никогда не огорчал, наоборот, старался хорошо учиться, чтобы им гордились. До сих пор в семье его сестры Валентины хранятся похвальные листы, полученные братом в школе №20. Семья жила небогато, родители много работали, поэтому Миша старался помогать им по хозяйству. В 1973 году, после окончания 8 классов, он, вопреки запрету матери, вместе с одноклассником Валерием Байбушевым поехал в Киев, поступать в суворовское училище. Затем была учеба в Бакинском военном училище, которое Миша закончил с отличием. Немного послужив в Симферополе, он уехал в Николаев, где стал командовать учебным взводом стрелковой дивизии. Именно в Николаеве стали формировать полк для отправки в Афганистан, естественно. В него попал офицер, член КПСС Михаил Никобенко, тем более, что был неженат.
«Миша приехал домой и сообщил, что уезжает в Афганистан, - вспоминает его сестра Валентина Павловна. – Он успокаивал бабушку и маму, обещал, что обязательно станет генералом. Говорил, что едет всего на один год. А дальше были письма, в которых брат писал о том, как на войне гибнут мальчишки, и как больно и страшно на это смотреть. Письма приходили часто. Спустя полгода, на Новый год, Миша заболел желтухой, и маме разрешили приехать в Ташкент и забрать его домой на время лечения. Побывав дома, брат уже не с таким интузиазмом собирался ехать обратно. Нельзя сказать, что он не хотел, все-таки он боевой офицер и должен выполнять приказ, но огонек в глазах потух. Дома побыть удалось только месяц. Конечно, чтобы не волновать близких, страшных подробностей о войне он не рассказывал». Будучи в отпуске, Михаил расписался на сестре своего товарища Марине, но семья как таковая не случилась, помешала смерть.
Навсегда запомнился Валентине тот страшный день, когда она узнала о смерти брата. «Мама работала в воинской части, - вспоминает женщина, - когда шла домой мимо клуба офицеров, там уже стоял гроб. Все знали, что привезли из Афгана какого-то мальчика. Мама посочувствовала несчастной матери погибшего, не зная тогда, что в гробу лежит ее ребенок. Только потом, она вспоминала то, как на нее смотрели люди, и поняла, что им было известно, кого привезли. Тело Миши привез замполит Николай Медведев, он толком-то и не рассказал, как погиб брат. Цинковый гроб открыть не разрешили представители военкомата и работники милиции, хотя папа просил об этом. Николай Медведев сказал, что нельзя открывать гроб, потому что в Афганистане и в Ташкенте стояла страшная жара – 70 градусов. Более того, Миша погиб 8 июня, а привезли его тело только 16». После похорон Михаила, родители получили письмо от него. «Все нормально. Не волнуйтесь»,- успокаивал он родных. Мама Михаила Никобенко пять лет не снимала черный траурный платок, потом ее самой не стало.
Из-за того, что Мишу никто из родных мертвым не видел, какое-то время некоторые из родственников думали, что произошла какая-то страшная ошибка, и в Мелитополь привезли не его.
Все сомнения развеял сослуживец Михаила, житель Екатеринбурга Андрей Павлюков.
Андрей Васильевич служил в Кандагаре в 6 роте 2 мотострелкового батальона. Наш земляк Михаил Никобенко был ротным Андрея. Он запомнился солдату как человек огромного мужества, выдержки, силы воли. Солдат он учил тому, как выжить на той страшной войне. «Гонял нас нещадно, а мы на него злились, - вспоминает Андрей Васильевич, - только спустя годы поняли, что он старался сделать из нас настоящих мужчин».
«Я не думал, что первым приеду к родным Михаила (вообще он для меня ротный, по имени я его никогда не называл), - сказал Андрей Павлюков. – Был уверен, что до меня в Мелитополе побывал наш замполит Николай Медведев. Спустя, без малого, четверть века я приехал, чтобы отдать дать уважения и памяти человеку, который меня научил побеждать. Мужское воспитание, мы солдаты, получили, скорее, не от своих отцов, а от нашего ротного Михаила Никобенко, хотя ему было всего лишь 24 года. Он был очень жестким. Только спустя десятилетия, я понял, что всем, что у меня есть, я обязан своему ротному».
Андрей Павлюков участвовал в том страшном бою, в котором страшной смертью погиб наш земляк. «Мы перекидывались с противником гранатами, как в детстве камнями. Но из-за паники, многие даже забывали вырвать чеку. Были такие, кто струсил. Спасая солдата, Михаил Никобенко был смертельно ранен, ему хвостовой частью гранаты раздробило голову. Михаил был настолько физически крепким мужчиной, что три солдата еле удержали его, чтобы перебинтовать. Его забрал вертолет. Однако вскоре Андрей Павлюков по «ромашке» (так называли рацию), вскоре узнал, что в воздухе ротный умер. Своим поступком он дал солдатам понять, что если идет дождь, ты все равно намокнешь, поэтому нет смысла жить не так, как ты жил до дождя, или прятаться. Мы выиграли тот бой, но очень дорогой ценой».
Андрей Васильевич считает, что настоящий герой – тот, кто совершает героический поступок не «на публику», не для того, чтобы получить награду, а потому, что не может его не совершить. Солдат, которого спас наш земляк, живет сейчас в Волгограде. «Ротный все время мечтал, чтобы вместе с ним служил земляк, но таких рядом не оказалось, - вспоминает афганец. – Когда он погиб, в часть пришел парень из Запорожья. Замполит в память о своем друге Михаиле, с которым жил в одной палатке, очень любил этого парнишку и жалел, он как сыр в масле катался».
За свой героизм Михаил Никобенко был представлен к званию Герой Советского Союза, но за то, что ротный сам принимал участие в бою, ценой своей жизни спас солдата, такое высокое звание решили не давать, чтобы другим не повадно было. Офицер, по мнению высшего командования, должен руководить, а не в бой идти. Затем перед солдатами зачитали представление о представлении к ордену Ордена Боевого Красного Знамени посмертно, но родители получили второй Орден Красной Звезды. «Конечно, для офицера Орден Боевого Красного Знамени намного весомее, - говорит руководитель общественной организации воинов-интернационалистов Виктор Кузьменко. – Нужно еще разбираться в этом».
Андрей Васильевич восхищается волей и героизмом своего ротного, но и сам он человек мужественный. Спустя 5 месяцев после гибели Михаила Никобенко, он подорвался на БТРе и остался без двух ног. По стечению обстоятельств, случилось это на той же речке, на которой погиб ротный – на реке Тарнак. После этого в течение 7 лет ему пришлось перенести семь операций под общим наркозом. Воспоминания об этом периоде своей жизни Андрей Павлюков называет самыми страшными, потому что приходилось терпеть страшную боль. Несмотря на физические боли, ему удалось закончить институт, и получить диплом геофизика-ядерщика. «Свою жизнь после операций я посвятил семье, - рассказывает Андрей Васильевич. - Когда уходил в армию, у меня родился старший сын. Я его впервые увидел, когда ему было два года, а вот он меня с ногами не увидел ни разу. По специальности работать не довелось, пришлось побеждать бизнес».
Год назад, через интернет, Андрей Павлюков узнал об открытии в Мелитополе памятника афганцам. «В поисковике набрал «Михаил Никобенко» и разыскал командира Михаила Константина Несмачных, Он сейчас живет в Подмосковье, - вспоминает афганец. – В афганском мире чужие не ходят, люди как на ладони. Он многое рассказал о Михаиле.
В следующем году Михаилу Никобенко исполнилось бы 50 лет. Андрей Павлюков планирует привезти на могилу своего родного двоих сыновей, старшему из которых сейчас столько же, сколько было Михаилу, когда он погиб.
Серов Борис Карпович
Наччальник штаба 70 ОМСБр 04. 83-16.02.84 В дальнейшем 28 гв. МСД - -кавалер 3-х орденов Красная Звезда и Афганского ордена Звезда 3 ст. гвардии генерал-майор запаса,
Б.К. Серов о себе
Я родился 24 января 1947 года в г. Зеленогорске Восточно-Казахстанской области. В 1966 г. закончил среднюю школу и поступил в Ташкентское высшее командное танковое училище. Его закончил в 1970 г., после чего был направлен для прохождения дальнейшей службы в отдельный тяжелый танковый батальон группы Советских войск в Германии, где проходил службу командиром взвода, затем командиром роты тяжёлых танков. Закончил службу в ГСВ в Германия в должности начальника штаба отдельного тяжелого танкового батальона. С этой должности был переведён в Дальневосточный Краснознамённый округ, где проходил службу на должности начальника штаба танкового батальона и затем командиром батальона. В 1978 г. поступил в Академию бронетанковых войск, которую закончил в 1981 г. По её окончанию был месяца три на должности заместителя начальника оперативного отдела общевойскового корпуса. 10 декабря 1981 г. был направлен начальником штаба в десантно-штурмовую бригаду в состав 40-й армии на территорию Афганистана. Вначале бригада дислоцировалась в г. Кундуз, затем была передислоцирована Гардез. Я прослужил там четыре месяца и по своей просьбе, которую высказал в ходе боевых действий во время личной встречи с начальником штаба тогдашнего Туркестанского округа, был переведен на должность начальника штаба отдельной 70-й мотострелковой бригады в Кандагар.
Видимо, многие, кто служил в Афганистане, да и не только, слышали это слово: Кандагар. Я считаю, что это в условиях Афганистана было наиболее опасный регион, в котором помощь Афганскому народу в защите завоеваний Апрельской революции, - я говорю в выражениях того времени, - оказывала только 7-я бригада. Она, действуя самостоятельно на территории этих огромных провинций Афганистана, разрывалась на части, успевала подавить бандитские формирования и непосредственно в провинции Кандагар, а также в провинциях Пактия, Логар и Заболь. Мне пришлось повоевать на территории Афганистана, если учитывать и 56 десантно-штурмовую бригаду и 70-ю отдельную мотострелковую бригаду, 2 года и 9 месяцев. Первый свой орден я получил за успешное проведение операции по захвату крупной базы мятежников в районе Рабати Джали, расположенной в 400 метрах от иранской границы и 150 метрах от пакистанской. Второй орден получил за руководство боевыми действиями по деблокированию населённого пункта Марчжа, недалеко от с. Лашкаргах. За эту же операцию был награждён тогдашним руководителем Афганистана Бабраком Кармалем орденом Звезды Афганистана. Последний свой советский орден получил в 1984 г. за бои в районе Махаджири, Лаль Мухаммед и Пассаб. В ходе этих боёв был тяжело ранен и в течение пяти с половиной месяцев пролежал в госпитале им. Бурденко в Москве. Затем, когда смог самостоятельно ходить на костылях, был по своей просьбе переведен по месту жительства семьи в госпиталь г. Горького. Военно-врачебной комиссией был признан годным к продолжению военной службы без ограничения и снова уехал на месяц в 70-ю бригаду в Кандагар, где сдал дела и должность начальнику штаба этой бригады. Затем был направлен в Одесский военный округ, где решением Командующего войсками округа был назначен командиром 19-го танкового полка. Через полгода этот полк расформировали, а меня перевели командиром 166-го танкового полка.
Через пять месяцев командования этим полком был назначен начальником штаба 180-й мотострелковой дивизии. В течение полутора лет был начальником штаба, а затем командиром 28-й отдельной мотострелковой дивизии окружного подчинения, которой командовал без малого три года. На этом моя служба в Вооруженных Силах СССР закончилась, и по собственному рапорту я был уволен в запас Вооруженных Сил Украины.
Фото в пустыне напротив Пальмухамеда , на заднем плане БРДМ, на котором Серов Б.К. подорвался на следующий день. . Из люка видна голова водителя, который погиб. Мина (английская МК-7) взорвалась под ним, а Серова выбросило. Фотографировал Игорь Пузанкевич
Из Воспоминаний
Как проходил развал Советской Армии, который начался с того, что наше политическое руководство заставило офицеров принять украинскую присягу. Что стало с теми их них, которые её не приняли?
Это очень болезненный вопрос для всех офицеров бывшей Советской Армии, ныне Вооружённых Сил Украины. Выражение: "развал Советской армии" точно отражает суть дела. Я могу рассказать на уровне дивизии, как болезненно шёл этот процесс.
Украинское руководство очень спешило с принятием присяги. 9 января 1992 года на совещании у президента Кравчука было дано много обещаний руководящему составу Вооружённых Сил Украины. Там присутствовали практически все командиры дивизии всех родов войск, областные военные комиссары, командиры и командующие корпусов армий, округов. Но эти обещания так и остались, на мой взгляд, пустым звуком.
В тот период я не навязывал своё мнение личному составу и офицерам дивизии, но давал возможность самим определиться в своей дальнейшей службе и военной судьбе. Практически, у офицеров и прапорщиков не было выбора - или принятие присяга или ничего. Были обещания о том, что, не принимая присягу, они, тем не менее, продолжат службу. Что, мол, есть двухсторонние соглашения между Украиной и Россией и человек поедет служить в Россию. В конечном итоге, мы стали ненужными как Украине, так и России.
Всё делалось под покровом таинственности, например. Я, как командующий дивизией, получаю звонок из Киева: "К вам вылетела комиссия, встречайте ее на вертолетной площадке". Встретил, докладываю генерал-лейтенанту. У меня все упорно стали интересоваться, где находится командующий войсками округа, генерал-полковник Морозов. Я ответил, что он у себя, на месте. Меня попросили уточнить, когда он вылетит. ...Читать дальше »
Уходя из Афгана, мы вытерли ноги... И забрали войну домой
У французов, считающихся основоположниками военной историографии, есть софизм: «Профессор, вы ничего не сказали о значении французской революции. - Помилуйте, о ней еще рано говорить...»
Прошло 26 лет
Железнодорожные стрелки развели судьбы последних солдат с голубыми афганскими медалями на мундирах. За это время мы оказались свидетелями смешения времен: еще не выяснены судьбы трехсот пропавших без вести наших соотечественников, не названо имя шурави, поднявшего восстание в пакистанском лагере Бадабера, а «кабинетный грамотей» за всех уже все решил. На афганском десятилетии поставлен жирный лиловый штамп: агрессия, поражение, трагедия... И только? Сохраним в памяти бесспорное, подтвержденное зрением и слухом. С остальным повременим.
Четки «правоверного» шурави
Год 1988-й. Близ Шинданда. На сносном русском языке витийствует афганский дервиш с завязанной в пояс медалью «За победу в Великой Отечественной войне». Возможно, единственный ее участник и кавалер из живых афганцев. Его «забрили» в 1944-м по ошибке, когда он гостил у тестя в советском Таджикистане: «Вы пришли, чтобы отсрочить большую войну афганских таджиков с пуштунами. Оставайтесь здесь подольше. Если войну не закончите, заберете ее с собой».
Осаждающий дивизионный политотдел сверхсрочник-чеченец: «Поймите, у меня пять дочерей, ни одного наследника. Хочу усыновить парнишку из гератского детдома. Это и есть мой интернациональный долг». Не дали из-за санитарных различий здесь и в Союзе. Где ты сегодня, старший сержант? Не надели ли твои наследницы пояса шахида?
Ночное ущелье с зажатой душманским огнем советской колонной. Бьющаяся нервной дрожью машина с вращающимися лопастями. Судя по карте, сюда сесть невозможно. Наведенный на вертолет луч прожектора беспорядочно прерывается точками-тире снующих фигур и носилок. Маленький силуэт в нимбе шлемофона: «Все? Прикройте огнем. Взлетаю». Невозмутимый и, кажется, никому, кроме Господа Бога, не подотчетный хирург смотрит на стрелку часов с окровавленным циферблатом: резиновые перчатки -до запястий. Сколько жизней уместилось в секундах?
Из хроники того же дня. Бензовоз в огне. В кабину бросается белобрысый сержант. Выруливает из колонны и жмет, жмет на газ. Отвел. Солдат катается по песку. Сбивает пламя... Тогда в моем творческом блокноте появилась запись: «Не все еще стали наперсточниками!»
С придорожной заставы по-разгильдяйски «сбежал» одиночный да еще и почти безоружный бэтээр: до родного гарнизона 40 километров, всегда сходило и сегодня сойдет… Заглох на ночной дороге. Пытались вызвать подмогу. То ли успели, то ли нет. Машину окружили спустившиеся с гор «духи» - много «духов». Пришлось задраить люки-двери: как будто бы такая команда поступила с заставы. «Духи» постучали по броне, стали разжигать на ней хворост. Сержант принимает командирское решение - застрелиться всему экипажу. Последним стреляет в себя. Еще через какое-то время подходит подмога. Откачали одного сержанта. Слабо, Голливуд?
Кстати, поблизости от этого сюжета - разгадка: почему за весь Афган не захватили ни одного западного наемника. Целый отряд «черных аистов», наверное, слишком доверился букве советского боевого устава. Поэтому резонно рассудил, что дистанция между головной походной заставой и основной колонной не может быть километров в семьдесят... Головных «аисты» сожгли заживо, нимало не сомневаясь, что в их руках вся колонна. Пытались даже проникнуть внутрь сожженных машин. Тут-то и подошли основные силы... Могла ли кому-нибудь из шурави прийти в голову хоть строчка из Женевской конвенции о правилах ведения войны и тем более о каких-то там пленных? Когда все стихло, кто-то догадался дать команду - простите, моралисты - снять с останков «аистов» штаны. Обрезанных среди них почти не было, да и бельишко - ой какое неместное. Предъявить миру столь политически востребованные доказательства возможности не было. Ущелье. До ближайшей безопасной для вертолета площадки километров 100. И жара за 50. Так что обошлись без политики и панихид, прости, Господи, нас, грешных...
«По ком звонит колокол?»
Когда за офицерским столом поднимают третий тост, память возвращает меня, по раннеафганскому прошлому - переводчика дари, в Кандагарское ущелье 26 октября 1988 года... Плачет на подножке медицинской «таблетки» мальчишка-солдат в синей разорванной майке - более напуган, чем ранен. Его терпеливо успокаивает «охотничьей» сигаретой здоровущий прапорщик-фельдшер. Отчаявшись, он бьет парнишку ногой под коленку - сначала одну, потом другую: «Видишь, ноги действуют... Покажи, куда попало? Значит, и руки целы». Прапорщик сгибает руку в локте, подносит под нос всхлипывающем...Читать дальше »
Свалить в Союз под любым предлогом, пожалуй, хотелось каждому. Ну, разве что, не по печальному поводу сопровождения груза 200. Это не тот случай, когда радуешься поездке домой. А тут вызывает комбат и говорит: - Поедешь в командировку, в Иолотань. Заберёшь два пропагандистских БТРа и потом от Тургунди до Кандагара примкнёшь к какой-нибудь колонне. С тобой поедут два водителя и два пулемётчика. Только там не КПВТ стоят, а "Утёсы". Поэтому, пусть парни потренируются с новинкой. Оружия не брать, чай, на самолёте в Ташкент летите. На подготовку и оформление документов два дня. Людей сам подберёшь.
Угадайте, кого в этих случаях берут с собой? Отличных стрелков? Не угадали. Отличников боевой и политической? Снова мимо. Берут тех, кто недалеко живёт. И парням в радость, и командира не бросят. Вот и попали в счастливчики два парня из Самарканда и двое из Джумы (под Самаркандом). Оформлены командировочные документы, доверенности на получение техники, боеприпасов. Надето лучшее х/б, уложены в вещь-мешки подарки родственникам. Ил-18 - "отпускник" домчал до Ташкента, пересадка на поезд на Самарканд.
Ах,Самарканд! До чегоже древний и красивейший город, по возрасту не уступающий Кандагару, из которого мы приехали. Всегда мечтал погулять по старинной части города, где когда-то ступала нога Александра Македонского и Чингисхана, Тимура и Улугбека. Вряд ли специально нашёл бы время для посещения, да вот спасибо - оказия помогла. Впрочем, надо было ехать дальше в Джуму, где мне любезно обещали кров, хлеба и зрелищ. Надо сказать, что в средней Азии по особенному относятся к армии, к службе, к солдатам и командирам. Культ начальника в любом обличье вызывает громкое подобострастное уважение, к чему весь местный люд привык веками. А сама служба в армии вызывает двоякую реакцию. Если ты в ней служил - честь тебе и хвала! А, если не служил - честь и хвала вдвойне! Здесь с особой гордостью говорили о "купленных" военных билетах. Это не казалось каким-то постыдным делом. Напротив. Это свидетельствовало о достатке и богатстве родителей владельца военного билета. Не прошло и года, как почил в бозе вечный генеральный секретарь Леонид Ильич.
Если в Москве мздоимство и лесть процветали, скажем, в скрытой форме, то здесь, в глубинке подобные вещи были частью повседневной жизни.
Значит, мои подчинённые не являлись богатыми людьми. Но гостеприимство родителей от этого не было менее широким.
Приезд бойцов на побывку - это праздник не только в доме, но и на всей улице. Новости здесь распространяются очень быстро, и, спустя каких-то полчаса,неожиданнообъявившиеся женщины развели на улице большой огонь, установили казан. Я с удивлением глядел на эти приготовления. Кто-то невидимый управлял всеми этими процессами, а само действо отточено до автоматизма.
Кто-то резал барашка; мясо, ещё менее часа назад бывшее живой плотью, нарезанное крупными кусками, уже шкворчало на дне казана в хлопковом масле, предварительно сдобренным кольцами лука. Где-то в другом углу большого двора в накалённые тандыры умелые руки кидали круглые куски теста, в мгновения ока превращавшиеся в ароматные, пышные, хрустящие лепёшки. Во двор заходили всё новые и новые люди, седовласые старики в тюбетейках и ватных халатах, на поясе маленькие ножи, в руках чётки. Первым делом они здоровались со мной, принимая меня за равного себе. Они не знали смысла моей орденской планки и нашивки за ранение, но были уверены, что это знаки какой-то высшей мужской доблести. Все старики были в таком мафусаиловском возрасте, что я нисколько не удивился бы, окажись они в своё время в басмаческих бандах времён гражданской войны.
Я многого не понимал, ибо большинство разговоров было на узбекском языке. Но сам тон говорил о том, что здесь встречают самых дорогих гостей. Не принимая во внимание моего европейского происхождения, все расселись за достарханом, подобрав ноги под себя. Для меня уготовили, на мой взгляд, самое почтенное место, далеко от моих солдат, и молодёжи вообще.
С предупредительностью ко мне был подсажен узбек моих лет, готовый переводить с узбекского на русский и наоборот. Было видно, что он сам недавно отслужил в армии; он обращался ко мне лишь по званию - товарищ лейтенант. Такое ощущение, что он, не пробыв на "гражданке" и года, с теплотой окунулся в то время, когда вокруг были одни погоны и воинские звания.
Восточный стол трудно описать словами. В основном, одни междометия. Может, мы просто оголодали за речкой? Впрочем, нет. Меня ли убеждать, насколько вкусные блюда готовят в Узбекистане. Одни названия вызывают потоки слюны...
Лагман, шакороп, бешбармак, самсы (или самса) и, конечно же, плов. Такой не всякий приготовит. Так, кашу сварганят и туда же, мол вот вам плов на стол.
Прозрачные на свету крупинки длинного риса похожи на мелкие неогранённые алмазы.
Я попытался, следуя общему примеру, брать плов тремя средними пальцами, но это также специфично, как в Японии кушать палочками. Самса, сделанная из слоённого теста и начинённая сочным бараньим фаршем, таяла во рту, как зрелая груша. Разговор за столом вёлся ни о чём, мой переводчик объяснял, что старики говорят про хлопок, про местное начальство, про цены на базаре. И никто про Афган даже не намекал. Что это? Врождённая деликатность? Уж, во всяком случае, не отсутствие интереса. Вся страна тогда только об этом и говорила. Я подумал, что мои солдаты и без меня расскажут своим близким про дела наши скорбные. Моего русского языка здесь половина народа не понимала. Вот, чёрт.... Я веду себя здесь, как в Афгане. Избегаю откровенно глядеть на женщин. На все встречные взгляды дружелюбно качаю головой. Не делаю попыток встать из дастархана, пока не предложат. Наконец, мои солдатики, видя как я мучаюсь от скуки, отзывают меня и предлагают проехать в другой дом, где также отмечают побывку своего сына, моего второго подчинённого. "Совет старейшин" милостиво даёт "добро" на то, чтобы мы их покинули.
Усевшись в каком-то "Москвиче", мы поколесили по городку. Гулом одобрения встретил нас второй, но не менее гостеприимный дом. Непосвящённый, возможно, не отличит афганскую музыку, от узбекской, но я-то не чужой в средней Азии. Я и родился-то в Узбекистане.
А, значит, звучала мирная музыка, под которую забываются взрывы и выстрелы. Выпитая водка уже расслабила тело, снялось и нервное напряжение от войны, от перемены мест, от встречи с новыми людьми.
Наконец-то я позволил себе внимательнее взглянуть на милые девичьи лица. Глаза девчонок глядели на нас с немым восторгом, как будто мы только что освободили их городок от немецко-фашистких захватчиков. Сдаётся мне, мои пацаны уже понарассказывали баек своим подругам. Ну? Соврать вам, что я состроил суровую мужественную и равнодушную рожу? Не поверите. И правильно. Всё как-то не так складывается в этой жизни. Предвкушение разгульной гусарской вечеринки не оправдало себя. Всё очень просто.
Чем дальше от центров европейской цивилизации, тем целомудреннее юные девы.
Милые девочки, родившиеся и выросшие в небольшом узбекском городке, с молоком матери впитали в себя строгие понятия о девичьей чести, правилах поведения с мужчинами.
За выполнением этих правил неусыпно следили строгие мамки, тётки, отцы и старшие братья. Вы помните, как проходила встреча Майкла Корлеоне с будущей женой на острове Сицилия в романе Марио Пьюзо "Крёстный отец"? Следом за молодой парой, не смевшей даже держаться за руки, шло человек 15 мамок и тёток, да и охрана вдобавок...
Мы мило послушали модные тогда пластинки Аллы Пугачёвой, Давида Тухманова, Юрия Антонова. Под звуки песни "Я несла свою беду, по весеннему по льду..." мы рассматривали невинные девичьи альбомы со стихами Ахматовой, Ахмадулиной, Рождественского, Евтушенко. Я вглядывался в лица своих новых знакомых и думал о том, сколько нерастраченной нежности и ласки таится в этих юных душах и сердцах. Слушая их сбивчивые рассказы о парнях-одноклассниках, ушедших в армию, я понимал, что им всем без исключения хочется замуж. Даже этой пухленькой кореяночке, которая, в силу своей предрасположенности к полноте, ужасно комплексовала по этому поводу. Но даже и она гневно бы вспыхнула взглядом, поступи вдруг ей непристойное предложение от изголодавшегося офицера-афганца. Сколько в них гордости, в этих девочках, которые за всю свою жизнь дальше Самарканда не выезжали!
Справедливости ради надо признать, что природа наделила их необычной красотой, которая свойственна потомкам межнациональных браков.
В меру раскосые глаза (удачный опыт природы в гибриде Европы и Азии), причудливый изгиб бровей, неизменно подчёркнутый сурьмой*,
смуглый цвет кожи, худощавые тело, ручки, ножки; микроскопические оспинки на лицах у многих, довольно часто встречающиеся на Востоке.
В этих краях не приняты запахи "Шанеля" и "Коко". Потому, что таких духов здесь в жизни не продавали.
А поэтому от девчонок исходил тонкий запах восточных пряностей, который, к слову сказать, сводил на нет все достижения французской парфюмерии.
Одежда девушек позволяла лишь самому необузданному воображению дорисовать всё то, что пряталось под покровом из недорогого материала.
В Узбекистане во все времена были в моде разноцветные национальные материи.
Эх, девчонки! Не в вашем обществе мои орденская планка и нашивка за ранение служат козырной картой. Но, если кто желает себе покорную и послушную жену, лучшего места для выбора просто не существует.
Господа! Женитесь на провинциалках! В этом случае вы вполне можете сойти за принца на белом коне...
О...Читать дальше »
Грешнов Андрей Борисович
Кандагар сегодня Взревев мощными двигателями огромный двухмоторный военно-транспортный самолет «люфтваффе», «С-160 Transall» побежал по взлетной полосе кабульского аэродрома, плавно взлетел и взял курс на юг Афганистана, в город Кандагар, где размещается военная база Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF).
Помимо американских и голландских солдат и офицеров на военную базу KAF, как в Афганистане принято называть Kandahar Air Field, летела смешанная группа, состоявшая из военного атташе Канады в Афганистане полковника Майкла Маклина, офицера связи канадской военной миссии с ISAF майора Энди Прэо и корреспондента РИА Новости.
Цель поездки в Кандагар была одновременно интересной и очень ответственной: мы должны были попытаться найти систему подземных тоннелей орошения – так называемых кяризов, которые были построены еще во времена Александра Македонского и которые уже в 80-х годах прошлого столетия не всегда использовались по назначению.
Корреспонденту, который прошел советско-афганскую войну переводчиком в группе советских военных советников, 26 лет назад посчастливилось пробыть некоторое время в расположение советской 70-й отдельной мотострелковой бригады, стоявшей близ кандагарского аэродрома «Ариана» и почувствовать на себе что такое кяризы и «с чем их едят».
В свое время моджахеды использовали эти многокилометровые многоуровневые системы подземных коммуникаций для инфильтрации в районы расположения советских войск. Обычно по вечерам совершенно неожиданно расположение бригады подвергалось минометному обстрелу противника, который мобильно перемещаясь по кяризной системе, умел безнаказанно уходить по сложным лабиринтам подземных тоннелей от ответного огня.
С другой стороны Майкл Маклин обещал показать как сегодня живут и чем дышат в Кандагаре канадские солдаты, составляющие костяк многонационального контингента антитеррористической коалиции.
Еще до посадки в самолет на базе ISAF я начал удивляться буквально всему. Четкости организации полетов в провинции, висящему на стене расписанию движения самолетов, обслуживанию военных в аэропортах, ненавязчивому, но очень качественному сервису в залах ожидания. Двадцать шесть лет тому назад такое даже было трудно себе представить.
Багаж всех военных, как и в гражданских аэропортах, проходит через рентген. Военные получают на руки посадочный талон на военный борт, а также багажную квитанцию при условии, если хотят сдать свои вещи в багаж. Багаж не кантуют, а бережно складывают на грузовой поддон, намертво скрепляя брезентовыми ремнями.
На каждом военном аэродроме ISAF работает система кондиционирования воздуха, стоят огромные холодильники с бесплатной минеральной питьевой водой в пластиковых бутылках, которую сюда доставляют из Арабских Эмиратов. У этих аппаратов обычно висит объявление: «Пожалуйста не забудьте положить в холодильник не охлажденные бутылки». Взявший из холодильника бутылку воды военный должен положить обратно еще не охлажденную, вынув ее из коробки, которые штабелями стоят у холодильников. Рядом работает кафетерий, где любой солдат может подкрепиться перед перелетом. Цены низкие и доступные для всех.
К слову сказать, обычный канадский солдат получает за свой нелегкий ратный труд в Афганистане три с половиной тысячи долларов США и это при том, если он не владеет какой-либо узкой специальностью. Зарплата профессионала гораздо больше. Зарплата капитана канадских вооруженных сил начинается с пяти тысяч долларов. Зарплата полковника – с девяти. Однако здесь не платят за звания. Денежное довольствие каждого канадского военнослужащего дифференцируется в зависимости от его профессиональных навыков, уровня подготовки и боевых заслуг.
Перед отлетом Майкл угостил нас с Энди кофе, отметив при этом про себя, что я пью черный и без сахара, а сам съел круасан. Встали мы очень рано и нормально поесть не успели, поэтому буфет, который функционирует здесь круглосуточно, был очень кстати.
Курить в залах и помещения в контингентах ISAF запрещено повсеместно. Однако над курящими никто не издевается, загоняя их в душегубки. При каждом военном аэродроме существует зона для курения, оборудованная удобными лавочками, пепельницами и даже креслами. Тут же находятся мобильные туалетные кабинки с обилием бумаги, дезодорантов и обязательным рукомойником. В залах ожидания стоят и кровати, на которых уставшие военные могут вздремнуть часок-другой, дожидаясь своего борта.
При выдаче посадочных талонов ни у кого не вызвало удивления, что я русский. Военнослужащие ISAF никого не игнорируют, также как и не делают кому бы то ни было преференций. Гражданин любого иностранного государства, будь он военный или гражданский, пользуется одинаковыми правами и представляет собой для персонала лишь представителя международного сообщества, которое борется здесь с терроризмом.
Сидя на комфортной брезентовой лавке в самолете, который быстро набрал положенную высоту, я переваривал увиденное, поправляя застежку на каске и липучки бронежилета. Летать в самолетах ISAF можно только при полной экипировке, обязательными атрибутами которой являются как раз эти два предмета. Также обязательно требуется пристегнуться пристяжными ремнями, чтобы во время качки или внезапных маневров самолета не поранить сидящего рядом соседа.
Оружие у военных всегда с собой. Оно выдается солдату или офицеру один раз на весь период службы и стоит очень дорого. В случае его утери, военный обязан возместить армии его стоимость. Поэтому многие, даже на отдыхе, бродя в по территории баз в спортивных костюмах, шортах и футболках, всегда имеют за спиной автоматическую винтовку или пристегнутый к ноге пистолет.
Любовь к оружию как к неотъемлемой части военного быта, прививается в канадской профессиональной армии с самого начала службы. Оружие становится неотъемлемой частью жизни – солдат должен быть всегда готов дать отпор врагу и защитить боевого товарища, попавшего в беду...
Внезапно двигатели гиганта-транспортника перестали работать. За бортом повисла гробовая тишина и самолет стал быстро проваливаться в пустоту. Пассажиры встрепенулись и начали тревожно смотреть в иллюминаторы. Но, спустя секунд семь, они заработали вновь, самолет выровнялся и опять начал набирать потерянные сотни метров.
Майкл, основная военная профессия которого также военный летчик, объяснил, что пилотам, как и всем другим военным, также иногда требуется отрабатывать упражнения возможного поведения в кризисных ситуациях, но так как гонять порожняком эти большие машины никто не позволит, поэтому они тренируются, выполняя обычные рейсы. Пусть не очень приятно, но это необходимость.
Полет до Кандагара на этом классе самолетов занимает сегодня всего один час. Четверть века назад он занимал вдвое больше. Время идет, техника совершенствуется, время сжимается и уплотняется. Это объективный физический процесс, ведь время не абстрактное, а физическое понятие.
Скрипнув шасси, наш самолет-великан плавно приземлился в аэропорту Кандагара, и первое, что я ощутил, выйдя из него, это был знакомый до боли горячий кандагарский воздух с легчайшей примесью белой как мука пыли.
Очень странно оказаться четверть века спустя в месте, где уже бывал раньше, это просто непередаваемые ощущения. Вот наша гора, у которой стояла бригада и за которой начинается город Кандагар, а вот и голубая мечеть, которой время не страшно. Вот наша взлетка. Все как раньше, и все не так. Меняются только люди, выполняющие здесь свою нелегкую военную работу, а горы и небо все те же.
В Кандагаре уже наступает лето. Ранним утром и поздним вечером еще прохладно, но днем уже жарко. В воздухе висит пыль от проезжающих внедорожников, военной техники и пассажирских автобусов. Да, я не оговорился, именно пассажирских.
База KAF сегодня – это огромный город, который пешком обойти просто невозможно и для желающих попасть в какой-нибудь ее отдаленный уголок, здесь ходят рейсовые автобусы. Отдыхающих после боевых действий солдат в шортах, майках и повседневной одежде, сначала можно по ошибке принять за туристов.
Здесь все как в лучших домах отдыха на лучших курортах мира. Многочисленные кафе, закусочные, рестораны национальной кухни, тренажерные залы, магазины сувениров. Военнослужащие разных национальностей пользуются всем этим великолепием в свободное от службы время. В центре базы – огромный развлекательный комплекс, который здесь прозвали Boardwalk. Это огромные деревянные террасы с многочисленными кафе и ресторанчиками, где любой может посидеть и поболтать с друзьями о жизни, купить что-нибудь поесть и запить «Кока-Колой» или «Спрайтом».
Употребление спиртных напитков на базе KAF категорически запрещено, впрочем, как и занятие сексом. Энди Прэо рассказал мне, что сексом на базе запрещено заниматься даже замужним парам. Однако, это было единственное из утверждений Энди, в котором я усомнился. Слишком много здесь женщин-военных. Они разных национальностей и окрасов – блондинки, брюнетки, шатенки, все при оружии. Иногда встречаются очень красивые.
Гуляя с канадскими офицерами по Boardwalk, я видел как мило шушукаются влюбленные парочки, как нежно смотрят друг на друга юноши и девушки. Это жизнь, и никуда от нее не деться. Человеку свойственно любить, а вовсе не убивать. Но так уж устроен этот н...Читать дальше »
Кандагар, ДШБ. Тяжёлая работа Слова: Илья Модестов Исп.: Илья Модестов
Не хочется мне истории рассказывать про Афган,
Мне надоели кликуши, которые не были там.
Тем, кто войны не видел, не надо гневить бытиё,
А кто работал по теме, тот знает дело своё.
Кто-то ходил зелёнкой, кто-то на точке жил,
Кто-то летал в вертушке, а кто-то брагу глушил.
Одни на пустыне прели, другие мёрзли в горах.
АКа как бы сросся с телом, мозоль от курка в руках.
Всяк знает свои расклады - пехота, танкист, сапёр.
Свои вездесущие байки расскажет даже каптёр.
Что вам рассказать, не знаю, работал я в грязном цеху,
Но биться с моим батальоном я не желал бы врагу.
Нашу задачу мы знали, и, если верить молве,
Свои же нас уважали, а духи боялись вдвойне.
Мы были нормальные парни, которые слову верны.
Свою боевую работу мы делали для страны.
Мы не гнушились замесом, за нас всё решал приказ,
Присяги слова подписали, так что вы хотите от нас?
Все изреченья правдивых, о том, что убийцы мы
Отдайте вы в пользу бедных или засуньте в штаны.
Здесь пафоса нет никакого, не будем нервы трепать.
Я не прошу вас влюбляться, я просто прошу уважать.
Если кто-то работает в горячем цеху у страны,
Я предложил бы вам радость, что в этой работе не вы.
Одно я скажу и отвечу за слово перед любым,
Что каждый десант был первый, хоть числился и вторым.
Не хочется время тратить на вечную оду себе,
Жизнь разную кашу варит, не думая о молве.
Но всё-таки сердце защемит и дрожь пробежит по спине,
Если я где-то услышу слова "Кандагар, ДШБ".
Ночьной звонок:
Горошко Ярослав Павлович –ком взвода в нашей 70 В последствии командир роты 22-й отдельной бригады специального назначения 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа (Ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистане), капитан. Родился 4 октября 1957 года в селе Борщёвка Лановецкого района Тернопольской области Украинской ССР в семье учителя. Украинец. В 1974 году окончил 10 классов. Поступал в Хмельницкое высшее военное командное артиллерийское училище, но не добрал баллов. Работал на электроремонтном заводе. В Советской Армии с 1976 года. В 1981 году окончил Хмельницкое высшее военное командное артиллерийское училище. С сентября 1981 по ноябрь 1983 года участвовал в боевых действиях в Афганистане в составе ограниченного контингента советских войск: командир миномётного взвода, командир десантно-штурмовой роты. После возвращения в Советский Союз переведён в части специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. Член КПСС с 1985 года. С 1986 года находился во второй командировке на Афганскую войну в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. В бою 31 октября 1987 года во главе группы спецназа получил приказ прибыть на помощь окружённой противником группе старшего лейтенанта Онищука О.П. К моменту их прибытия окруженная группа погибла. Атаковав обнаруженных на месте боя душманов, группа Горошко нанесла им большой урон (собрано 18 трупов) и обратила в бегство, эвакуировав тела погибших товарищей. Указом Президиума Верховного Совета от 5 мая 1988 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, капитану Горошко Ярославу Павловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Возвратившись из Афганистана, в 1988 году стал слушателем Военной академии имени М.В.Фрунзе. После её окончания в 1990 году майор Я.П.Горошко служил в должности командира батальона спецназа 8-й отдельной бригады Главного разведывательного управления, расквартированной в городе Изяслав Хмельницкой области Украины. После распада СССР, с 1992 года Я.П.Горошко стоял у истоков создания войсковой разведки Вооружённых сил Украины. Служил в 1464-м полку специального назначения Черноморского флота Украины. С сентября 1993 по июнь 1994 года - начальник школы №2 Главного управления разведки Министерства обороны Украины в Киеве. Подполковник Я.П.Горошко погиб 8 июня 1994 года во время тренировочного заплыва в Днепре (по официальной версии – утонул в результате остановки сердца). Похоронен в родном селе. Подполковник. Награждён орденом Ленина (5.05.1988), 2 орденами Красной Звезды, медалями. Его именем названа школа в родном селе Борщёвка; на школе установлена мемориальная доска с барельефом Героя. Оба сына – Иван и Павел – пошли по стопам отца и стали офицерами. Такое чувство, будто опаздываешь на работу, а автобус топчется у каждого светофора. Капитан Горошко тревожно и нетерпеливо выглядывал из иллюминатора вертолёта вниз, откуда на рассвете радист передал открытым текстом: «Ждём подкрепления. Нас атакуют со всех сторон». Надо спешить. Кишлак Дури не пропускал. «Зелёнка» около него плевалась снарядами как сумасшедшая. Вертолёты «уклонялись» от залпов на минимальной высоте, меняя курс и скорость. И всё же, в который раз, отступали. Всё правильно, лётчики обязаны были думать о спасении десантников, находившихся на борту их машин. Но Ярослав Горошко думал и о тех, кто внизу. Тот бой у кишлака Дури войдёт в боевую историю. Двенадцать атак двухсот с лишним душманов отразила маленькая группа старшего лейтенанта Онищука. Все узнают, как сам он, с гранатой в одной руке, с ножом - в другой, с криком: «Покажем гадам, как умирают русские!» - бросился на врагов. Но тогда, на подлёте к Дури, Горошко всего этого ещё не знал. Он вёз Олегу Онищуку пять писем от родителей и жены, твёрдо веря в легендарное везение боевого товарища. Конечно, Ярослав знал, что такое нарваться на засаду. Сам за неделю до этого был контужен, но управлял ротой до победного конца. Попав в Афганистан впервые в 1981 году и во второй раз в 1987-м, он руководил действиями подразделения в сорока боевых выходах и знал что почём. ...На подлёте он увидел склон высотки, усеянный трупами душманов. Но группы Онищука не увидел. И всё же надежда теплилась. Может, ребята увлеклись преследованием разбитого противника? - Товарищ капитан, не наши ли? - тронул его за плечо сидевший у открытой двери пулемётчик. Теперь и Горошко заметил густую цепочку людей, одетых в куртки десантников, с подозрительной открытостью спешащих навстречу душманам. Заметил... и обжёгся о догадку: сняли, сволочи, форму с погибших. - Гранаты к бою! Примкнуть штыки! С этой команды капитана Горошко счёт времени для его подчинённых пошёл на секунды. Ещё не успели стихнуть разрывы гранат в овраге, куда укрылись мятежники, а ребята уже прыгали на ходу с вертолёта. Навстречу земле. Навстречу рукопашному бою. Бой, в котором героической смертью погиб старший лейтенант Онищук, всё же закончился полной победой, принесшей славу Героя его другу - капитану Горошко. ...Ярослав пришёл в себя часа через два. Ни о каком подвиге он, естественно, не думал. А только сообразил, что в автомате остался единственный патрон. И в сумке - пять писем, которым уже никогда не дойти до адресата. Самое трудное в этой войне у капитана было ещё впереди... Первое, что он собирался сделать, вернувшись на Родину, - это навестить жену своего друга. И его маленьких дочурок. А. Олийник. – см. «По афганским дорогам». . Биография предоставлена Уфаркиным Николаем Васильевичем (1955-2011) Источники 55 лет соединениям и частям специального назначения ВС РФ. Альбом. М., 2003. Кавалеры ордена Славы трёх степеней.
Люди и Судьбы
В.Руденко
Документальный очерк
Командир и его солдаты
Этой истории около тридцати лет.
2 марта 1984 года в горах в афганской провинции Суруби в ходе боевых действий погибли тринадцать солдат и офицеров 191-го отдельного мотострелкового полка (омсп). В их гибели обвинили командира полка подполковника Владимира Голунова. На тот момент офицер находился в Афганистане уже два с половиной года, на полгода больше положенного срока.
Бой в провинции Суруби стал последним в его затянувшейся афганской командировке и решающим в прежде блестящей военной карьере - на ней поставили крест.
Спустя пять лет, в июне 1989 года, на I Съезде народных депутатов СССР академик А.Д. Сахаров выступил с сенсационным заявлением, назвав "войну в Афганистане преступной авантюрой, предпринятой неизвестно кем..." А говоря о возвращении советских пленных солдат, находящихся на территории Афганистана и Пакистана, упомянул об известных ему - из зарубежной прессы и личных обращений - фактах расстрелов советских солдат "с целью избежать их пленения"
Есть основания полагать, что академик имел в виду именно тот трагический случай 2 марта 1984 года, правда, по-своему интерпретированный.
Только документы
Чтобы досконально разобраться в нашей истории, не обойтись без пространных цитат из различных документов - книг, служебных характеристик, деловой переписки.
Из книги А. Ляховского "Трагедия и доблесть Афгана" (М.: ГПИ "Исконна", 1995): "В январе (так в книге. - В.Р.) 1984г. командира 191-го омсп В.Голунова отдали под суд из-за того, что он, бросив подчиненных на погибель, один сбежал на вертолете с окруженного мятежниками командного пункта полка".
Из "Служебной характеристики на подполковника Голунова Владимира Евгеньевича, командира войсковой части полевая почта 39676.
1948г.р., русский, чл. КПСС. Образование: общее - 11 классов в 1966г., военное - Военная академия им.Фрунзе в 1976г. В Вооруженных Силах СССР - с 3 сентября 1966г.
В Демократической Республике Афганистан - с ноября 1981г.
За время службы в занимаемой должности зарекомендовал себя грамотным, инициативным и трудолюбивым офицером. Добросовестно и с чувством высокой ответственности относится к выполнению своих служебных обязанностей...
Приобрел боевой опыт за период службы в войсках Ограниченного контингента советских войск в ДРА. Принимал участие в боевых операциях, неоднократно показывал образец личного мужества и отваги. В сложной обстановке ориентируется умело, принимает грамотные и обоснованные решения.
Правильно организует работу подчиненных и постоянно знает истинное положение дел в подразделениях. Периодически проверяет состояние боевой готовности в полку и оказывает практическую помощь командирам в устранении выявленных недостатков.
Проявляет чуткость и заботу о подчиненных, вникает в их нужды, одновременно предъявляет к ним высокие уставные требования. На практические замечания реагирует правильно. В работе соблюдает законность и партийные принципы.
Пользуется авторитетом в коллективе. Морально устойчив, идеологически выдержан. Делу КПСС и Советскому правительству предан.
Занимаемой должности соответствует.
Командир войсковой части полевая почта 78845 генерал-майор Л. Генералов.
3 марта 1984г.".
А вот другая характеристика, датированная 12 марта 1984г.: "...В занимаемой должности с …..
За этот период не проявил высоких организаторских способностей, сильной воли и личной смелости при выполнении полком боевых задач...
Чувство ответственности за боевую готовность, подготовку подразделений, правильное их применение и успешное выполнение ими боевых задач в установленные сроки, а также за политическую работу, воспитание, воинскую дисциплину и политико-моральное состояние личного состава у тов. Голунова В.Е. низкие.
В обращении с подчиненными груб... На деловые советы внимания не обращает и не реагирует, правильных выводов не делает, заботу о подчиненных не проявляет, в их нужны не вникает.
При докладах старшему начальству о положении дел в полку допускает элементы необъективности. Управлять подчиненными подразделениями при выполнении поставленных им боевых задач не способен, что и привело к тяжелым потерям в личном составе 2 марта 1984 года в районе боевых действий.
Вывод: занимаемой должности не соответствует.
Командир войсковой части полевая почта 78845 генерал-майор Л. Генералов".
И далее резолюция: "Крайне халатно и безответственно относится к организации и руководству боевой деятельностью и повседневной жизни полка. Занимаемой должности не соответствует, назначить с понижением.
Командующий войсками Краснознаменного Туркестанского военного округа генерал армии Ю.Максимов.
12 марта 1984г.".
Две характеристики, которые по времени отделяют всего девять дней, но такое впечатление, что написаны они на разных людей.
Так что же произошло 2 марта 1984 года, если офицер, успешно служивший начальником штаба 70-й отдельной мотострелковой бригады в Кандагаре, имевший контузию, ранение и награды, с повышением по службе назначенный на должность командира 191-го отдельного мотострелкового полка и, стало быть, отвечавшим по своим боевым и деловым качествам всем требованиям к командиру воюющей части, вдруг в одночасье оказался "не соответствующим занимаемой должности"?
Подарок к выборам"
Автор: С Владимиром Голуновым я познакомился лет десять назад в Воронеже на одной из "афганских" встреч. К тому времени я уже слышал о трагической истории, в которой винили исключительно бывшего командира полка. Но и после знакомства не сразу нашелся повод поговорить об этом трагическом случае.
На предложение рассказать о том, что произошло 2 марта 1984 года, неожиданно для меня он откликнулся охотно. Пришел на встречу с большой кипой документов. Переписка, карты, фотографии, выписки...
- Операция в районе Суруби мне с самого начала не нравилась, - начал свой рассказ Владимир Голунов. - Командование Ограниченного контингента хотело отчитаться о высоких боевых результатах, захваченных в ходе боев трофеях. Сделать таким образом подарок к выборам Верховного Совета СССР, которые проходили в начале марта 1984 года.
Операция проводилась с 24 февраля по 5 марта. Это были широкомасштабные боевые действия 40-й армии, в которых участвовал и 191-й омсп. Полку был определен район выполнения боевой задачи - Махмудраки и провинция Суруби. Многокилометровый марш, большой расход топлива, снарядов, продовольствия, подрывы и поломка техники, десантирование большого числа военнослужащих в горы. А результаты - никакие...
- От нас, командиров, - говорит Владимир Голунов, - каждые сутки требовали завышенных результатов, "высасывали" количество уничтоженных душманов, захваченных стволов, боеприпасов и складов.
Когда я отказался докладывать ложные результаты, то меня через начальника политотдела полка подполковника И.Н.Дерезу предупредили о возможных неприятностях.
Результаты были незначительные, но и потерь личного состава на 1 марта 1984 года не наблюдалось.
Чтобы организованно провести в войсковых частях выборы в Верховный Совет СССР, боевые действия по разгрому бандформирований досрочно прекратили. По плану-графику оперативной группы (ОГ) штаба армии военнослужащих полка начали десантировать из района боевых действий в район нахождения техники. Там находился и запасной командный пункт полка. Бронетехника стояла за горным перевалом, который она так и не смогла преодолеть, чтобы попасть в район боевых действий, занятый мотострелками.
К 15.45 2 марта все подразделения полка, за исключением небольшой группы, покинули горы, и в 16.00 двинулись через Кабул в пункт постоянной дислокации, в Газни.
Но в горах на тот момент осталось 27 солдат и офицеров во главе с командиром полка Владимиром Голуновым. Оказалось, что вертолетчики, недавно прибывшие по замене из Германии, плохо ориентировались в горах и перепутали площадки. Звено Ми-8 забрали военнослужащих соседнего десантного полка, а оставили в горах солдат и офицеров 191-го омсп и афганских военнослужащих
- Представьте себе ситуацию, - говорит Владимир Голунов, - с одной стороны, ночь приближается, с другой - "духи" наседают, не дают головы поднять. Пока еще издалека пристреливаются из "буров", но с каждой минутой их огонь усиливается. Перешедшие на сторону "духов" афганские военнослужащие тоже начали обстрел наших позиций. По моему настоятельному требованию по радиосвязи только через 1 час 45 минут прибыли четыре вертолета Ми-8. И прибыли они без вертолетов прикрытия Ми-24...
В первую пару командир полка посадил афганских военнослужащих, чтобы они не переметнулись на сторону врага, вторую - определил для себя и своих подчиненных.
АХМАДУЛЛИН
ВЕЛИКАМ ГАЛИМУЛЛОВИЧ
11.10.1946
выпускник КВВИКОЛКУ
1 рота 1970 года
Советский военный инженер и педагог.
майор запаса с 1986г.
г. Казань
Родился в пос. Шемордан Сабинского р-на Татарской АССР.В 1964 году окончил среднюю школу.
Работал в школе 1964-1965г.В 1965 призван в ряды Советской Армии
В 1966 г. Поступил в Калининградское КВВИКОЛКУ
После окончания училища в 1970 направлен в ТуркВО командиром взвода ОИСБ,затем служба в ГСВГ и снова Туркво 373 МСП командиром инженерно саперной роты полка.
Афганистан 70 ОМСБр декабрь 1979- июль 1981 год
Награжден Орденом Красной Звезды 23 февраля 1981 года
После Увольнения в запас ВЕЛИКАМ ГАЛИМУЛЛОВИЧ 25 лет(с 1988 по 2013г.г.) преподавал(доцент) в Казанском Аграрном Университете
Корреспондент разыскал человека, который был в числе первых воинов, испытавших все тяготы и лишения той необъявленной войны. Итак, знакомьтесь: кавалер ордена Красной Звезды, майор запаса, старший преподаватель Казанской сельскохозяйственной академии Великам АХМАДУЛЛИН. Сегодня мы публикуем его воспоминания о первых днях, месяцах и годах афганской кампании, унесшей жизни более 12 тысяч солдат и офицеров Советской армии.
Нас встречали, как посланцев мира
- 27 декабря 1979 года наш 373-й полк 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, укомплектованный воинами запаса из Туркмении, получил приказ: выдвинуться к границе и перейти ее. 28-го утром мы пересекли советско-афганскую границу у КПП «Кушка». Кругом была пустыня, по которой мела снежная поземка, людей не было видно. Первым населенным пунктом, который мы проезжали, было местечко Туругунди. Тут мы увидели первых афганцев и ахнули: старики, дети, женщины ходили по снегу...босыми. А верхнюю одежду им заменяли какие-то причудливые накидки.
Нас они встречали очень дружелюбно, как посланцев мира. Афганцы обступили наши грузовики и боевые машины пехоты, мальчишки просили курить, шел бойкий обмен заморских брелочков и ногтерезок на курево и даже... одежду. 29 декабря, после 350-километрового марша через Герат, наша походная колонна прибыла в Шиндант. Здесь мы разбили палаточный лагерь, но в палатках никто не спал: было холодно - минус 12 градусов.. В новогоднюю ночь все грелись в кабинах машин, в кузовах, накрытых брезентом, у костров. Хлеб и продукты подвозили на вертолетах, вода тоже была привозная. Лишь к 7 января установили станцию фильтрации и стали брать воду из реки Кушка.
С первых дней в подразделениях началась боевая учеба. Занимались серьезно. Я со своими саперами изучал все образцы мин и фугасов, применяющиеся в странах НАТО. Мы ждали, что нас вот-вот перебросят в какую-нибудь «горячую» точку. Но в середине февраля полк получил приказ: поэтапно выходить обратно на Кушку. Ну, думаем, пронесло. Я вывел своих «партизан», которые благодарили аллаха за то, что им не довелось стрелять в братьев по вере. Их тут же распустили по домам, а нам сообщили, что у границы стоят части, укомплектованные солдатами срочной службы и новой техникой. Я принял командование саперной ротой, солдаты которой уже отслужили от 6 месяцев до полутора лет в Прибалтийском и Одесском военных округах.
23 февраля наш полк вывели из состава 5-й гвардейской дивизии, а на его базе сформировали 70-ю отдельную мотострелковую бригаду. В тот же день был получен новый приказ: пересечь границу СССР и походным маршем выйти к Кандагару. Мы пересекли почти весь Афганистан с северо-запада на юг. Шли опять через Герат, Шиндант, другие города. И всюду видели приветливые лица людей. К тому времени уже было известно и об убийстве президента Афганистана Тараки Амином, и о штурме дворца Амина в Кабуле, во время которого он был убит. Народу объявили, что главой страны стал лидер НДПА Бабрак Кармаль, по просьбе которого, якобы, «шурави» - русские и «впряглись» в это дело. Но еще в первые дни нашего пребывания в Афгане было известно, что если бы СССР не ввела войска в ДРА, через сутки туда вошли бы американцы. Интересно, что наши солдаты быстро окрестили афганских «вождей» на свой манер: Тараки - Миша Тараканов, Кармаль - Коля Бобров.
Конец мирной жизни
До апреля все было тихо. В кишлаках устанавливалась новая, почти «советская» власть, и мы чувствовали, что далеко не все афганцы были от нее в восторге. А с началом весны в стране началось открытое вооруженное сопротивление и новой власти, и нам - ее незваным помощникам. В зону ответственности нашей бригады входили пять южных провинций: от Кабула до иранской границы. Действовали мы совместно со вторым афганским корпусом, которым командовал майор Кабир - недоучившийся в Союзе коллега-сапер. Тактика была в основном рейдовая. Разведка доносила, что в таком-то кишлаке засели душманы, мы окружали его, затем по нему «работали» авиация и артиллерия. Потом туда входили мы, в нас стреляли и все опять повторялось сначала, после чего от кишлака оставалась только выжженная земля.
Перед моей ротой стояла боевая задача: обеспечивать безопасное движение наших колонн по дорогам и тропам, напичканным противопехотными, противотранспортными и противотанковыми минами. Я всегда сам шел впереди со щупом в руке, потому что отлично знал все эти хитрые «штучки» китайского, шведского, египетского, итальянского и еще бог знает какого производства. А в 1981 году мы нашли оружие пострашнее. После очередной «зачистки» разведчики принесли необычные гранаты. По форме они напоминали наши «эргэдэшки», только были красивее, в изящных пластиковых корпусах Кто-то из солдат хотел их тут же испытать и схватился за чеку, но я его остановил: «Давай сперва поглядим, что это за штука». Посмотрел и глазам не верю - граната была американского производства, да не простая, а химическая. А в ее красивом корпусе находился смертельный газом хлор-цианом. О находке я немедленно сообщил в штаб, вскоре прилетели на «вертушке» особисты и все забрали. А на другой день по радио было озвучено сообщение ТАСС о том, что МИД СССР вручило ноту протеста послу США по поводу использования в Афганистане химического оружия.
В силу того, что я всюду старался поспеть сам, в моей роте за два года не было ни одного погибшего. Кстати, о гибели людей. В первые годы войны добрую их половину составляли глупые потери из-за пьянства, неосторожного обращения с оружием, а то и просто из-за дурости. Например, однажды пилоты вертолета «обмывали» боевые награды - медаль «За боевые заслуги» и орден Красной Звезды. И вот первый пилот возмутился: как так, почему у меня только медаль, а у тебя орден? Слово за слово - разгорелся скандал и тот, которому вручили медаль, убил орденоносца и коллегу из автомата! В другой раз старший прапорщик застрелил насмерть старшего лейтенанта, вякнувшего по пьянке, что крутил в Союзе с его женой. Прапору дали семь лет, а старлея отправили домой в цинковом гробу. В нашей бригаде один джигит перед дембелем решил сделать сувенир из зажигательного патрона от крупнокалиберного пулемета. Он зажал его в тиски и начал разбирать. Итог был плачевный: солдат потерял три пальца на руке, а мог бы и башки лишиться...
Как я стал капитаном Ахмадуллой...
....Свой орден «Красной Звезды» я получил 23 февраля 1981 года, а Указ Брежнев подписал 21-го числа. Вот какая была оперативность! А дело происходило так. Под Кандагаром со стороны Герата находился элеватор, к которому примыкали два кишлака - Нагахан и Нари-Рауза. Разведка донесла, что в этом месте душманы часто обстреливают наши колонны, идущие с Кушки. Утром мы выехали туда в составе мотострелкового батальона. В Нагахане приняли бой с душманами, после чего повернули назад, чтобы вернуться засветло. Я ехал во главе колонны на бэтээре, а впереди шел танк Т-55. Когда въехали на длинный мост, перекинутый через суходол, раздался выстрел. Гляжу - из «зеленки» в сторону танка несется огненный шарик. Стреляли из гранатомета и угодили прямо в башню. Командира танка, лейтенанта Терентьева - выпускника Казанского танкового училища мигом выбросило из верхнего люка, а танк загорелся. Мы начали палить во все стороны по «зеленке», а потом я приказал саперам выйти из машины, и мы поползли спасать экипаж. Троих успели вынести под пулями живыми, а четвертого - заряжающего не смогли: танк взорвался. Мы потом его на буксире доставили к себе, он долго стоял, как памятник погибшему танкисту.
Вскоре к нам в часть приехали корреспонденты «Комсомолки» и «Правды» Александр Проханов и Петр Студеникин. В «Правде» даже был материал про тот бой и спасение товарищей. Но меня в нем почему-то назвали... капитаном афганской армии Ахмадуллой, а наш боевой рейд... доставкой продуктов афганским детям. Военная цензура еще долго «издевалась» над нами. Называть же вещи своими им...Читать дальше »