Вечная память
Навигация
Категории раздела
Стихи [56]
Проза [152]
Публицистика [29]
Новое на сайте
[08 Фев 2015]
Последний Шурави (0)
[23 Янв 2015]
Вспомним Афганистан (1)
[17 Янв 2015]
70 ОМСБр Кандагар (0)
[06 Янв 2015]
Афганец (0)
[05 Янв 2015]
По разные стороны войны (2)
[19 Мар 2015]
Сценарий одной из стратегических игр НАТО
[18 Мар 2015]
Воспоминания
[17 Мар 2015]
Из Воспоминаний советского посла
[16 Мар 2015]
История афганских войн Мнения
[15 Мар 2015]
Пустыня
Общение
500
Случайное фото
Посетители
Онлайн всего: 7
Гостей: 7
Пользователей: 0
Пользователи посетившие сайт сегодня
Группа в одноклассниках
70 ОМСБР
« 1 2 3 4 5 ... 23 24 »
Из другого окопа 01 Мар 2015

ОПЕРАЦИЯ "СТРЕЛА"

Операция «Гаши» (Стрела)


Рассказывает генерал Абдул Рахим Вардак

А.Р. Вардак до войны был офицером афганской армии, который прошел обучение в нескольких американских военных учебных заведениях. В конце войны он был тяжело ранен советской ракетой «Скад» и проходил лечение в Америке. После падения коммунистического режима в 1992 году он стал первым начальником Генерального штаба ВС Исламской Республики Афганистан, в 2000-х годах возглавил Министерство обороны ИРА.
Во время проведения операции «Стрела» в составе одного из формирований моджахедов (группировка НИФА) находился корреспондент The Sunday times Аскольд Крушельницкий, который опубликовал свой репортаж о ней на страницах издания 6 ноября 1988 года. 

* * *
С 23 октября по 7 ноября 1988 года группировка моджахедов из Национального исламского фронта Афганистана (НИФА) численностью примерно в 2 тысячи человек заблокировала дорогу Кабул-Джелалабад на протяжении 70-километрового отрезка пути между Сароби и Лагманом. Командовал группировкой я. Наши действия были частью совместной комбинированной операции, в которой принимали участие отряды НИФА, Исламской партии Афганистана Гульбеддина Хекматиара, Исламской партии Афганистана Юнуса Халеса и Исламского общества Афганистана, направленной на блокирование восточного пути снабжения афганской столицы на двухмесячный период (октябрь-ноябрь). Каждая из группировок, участвовавших в операции, должна была блокировать трассу в течение 15 дней. Операция планировалась в связи с выводом сил советской армии из провинции Нангархар. Задача моджахедов заключалась в том, чтобы не позволить правительственным войскам укрепить свой гарнизон в Джелалабаде в то время, как сами моджахеды уже планировали наступление на город со стороны Торкхама.
В шести военных гарнизонах и на 20 выносных заставах правительственных войск на этом отрезке трассы дислоцировались 8-я и 18-я пограничные бригады, 60 пехотная дивизия, танки из 15-й танковой бригады, батальон царандоя и отряды малишей. Власти ДРА надеялись защитить трассу от атак моджахедов и сохранить дорогу, важную для обеспечения снабжения Джелалабада, открытой. 
Карта стр 174

В каждом гарнизоне дислоцировался как минимум один взвод личного состава. Их поддерживали один-два танка или бронетранспортера, 122-миллиметровые гаубицы Д-30, 82-миллиметровые минометы, автоматические гранатометы АГС-17 и тяжелые пулеметы. На выносных заставах закрепились группы противника от 5 до 10 человек, вооруженные тяжелыми пулеметами, АГС-17 и минометами.
Я сформировал свою группировку из отрядов моджахедов, базировавшихся в ряде районов провинций Нангархар и Кабул. Некоторые из этих групп отстояли друг от друга на расстоянии до 200 километров. В формирование вошли и офицеры бывшей 70-й афганской армии, осуществлявшие военную подготовку боевых отрядов моджахедов в составе центрального резерва НИФА в Пакистане. Группировка была разделена на пять боевых целевых групп –«Браво», «Чарли», «Фалкон», «Галф» и «Хэррикейн». В нее также входили две группы сдерживания – «Альфа» и «Дельта», резервная целевая группа «Эхо» и группа гранатометчиков «Сакар».
В группировку входили следующие отряды моджахедов:
А. Войска восточного сектора сил НИФА в провинции Кабул под командованием Шахруха Грана.
1. Целевая группа «Альфа» состояла из 350 моджахедов из районов Марора и Саламхейль Танги. Полевыми командирами были Саддык Патанг, Хаджи Сангин, Мир Вали, Хавани Мараджан, Рехман, Хаджи Хабиб и Нур Алем Карим.
2. Целевая группа «Браво» состояла из 393 бойцов под командованием Джанат Голя, Хаджи Мира, Гульбата, Сахи Усманхейля и Гуляма Расула.
3.Целевая группа «Чарли» из района Камкай Дарго состояла из 276 моджахедов. Полевыми командирами там были Мохаммад Алам, Захир Хан, Сахак, Сахи Джанихейль и Маджнун.
4.Целевая группа «Дельта» состояла из 411 бойцов, которыми командовали Нур Хассан, Саид Рахман, капитан Залмай, Африди, Гуляб, Нур Рахман и Рухулла.
5.Целевая группа «Эхо» - 343 моджахеда под командованием Хасан Хана Карохейля, Сартора, Асиль Хана, капитана Хешмата, Халиля и Эхсана.
6.Целевая группа гранатометчиков «Сакар» из района Чакари в районе кабульского аэропорта. В нее входили 100 бойцов, которыми руководили полевые командиры капитан Садикулла, Захир Хан, Шинвари, Ханан, Гулям Хайдар, Умар, Хассан Хан, Момин Хан.

Б. Войска НИФА юго-западного сектора провинции Нангархар:
1.Целевая группа «Фалкон» из района Торгар (напротив базы Кафтархана). В нее входило 250 бойцов, которыми командовали лейтенант Вали, Шариати и Мохаммад Анвар.
2.Целевая группа «Галф» из района Торгар (напротив базы Спина Тана) состояла из 350 моджахедов под командованием Хаджи Замана Гамшарика и Забета Захира.
3. Целевая группа «Хэррикейн» из района Торгар (напротив базы Карахейль). В нее входило 130 бойцов, которыми командовали Асеф Хан и Кази Самиулла.
Пока все эти отряды собирались к югу от реки Кабул, я приказал группе из 50 моджахедов под командованием лейтенанта Али Ахмада и Гонча Голя выдвинуться из их лагерей, расположенных на севере в районе Узбин, и занять позиции на северном гребне вдоль трассы Кабул-Джелалабад, который возвышался над мостом Дебили. В задачу группы входило наблюдение за активностью противника и огневая поддержка операции. Эта группа заняла намеченные позиции, однако не смогла принять активного участия в боевых действиях и через несколько дней отошла. Так как количество моджахедов в каждой из групп составляло от 100 до 350 человек, я мог использовать только треть из них в боевых действиях. Остальные были заняты вопросами снабжения и безопасности. Изредка они меняли бойцов на передовой.
На вооружении моей группировки были автоматы АК-47, пулеметы РПК, ПК, противотанковые гранатометы РПГ-7, противотанковые ракетные установки «Милан», 82-миллиметровые безоткатные орудия, 75-миллиметровые безоткатные орудия, 82-миллиметровые минометы, 107-миллиметровые установки залпового огня БМ-12, гранатометы «Сакар» и ПЗРК «Стингер». Я дал приказ пяти моим целевым группам атаковать выносные заставы и базы противника, организовать на дороге блокпосты и несколько засад на пути движения колонн врага.
Западное крыло группировки – целевая группа «Альфа» заняла позиции в районах Марора и Танги Саламхейль. Им было приказано блокировать движение вражеских колонн, пытавшихся прорваться к своим гарнизонам и не допустить обхода с флангов наших сил, дислоцировавшихся вдоль старой дороги Сроби-Джелалабад. Эта дорога проходила через Джегдалай, где находилась одна из главных моих баз снабжения. Я приказал бойцам «Альфы» воспрепятствовать огневыми методами концентрации войск противника в районе Сораби. Восточному крылу группировки, в которое входила целевая группа «Дельта», была поставлена идентичная задача, но на восточном направлении ведения операции, то есть на восточной горловине ущелья Танги Абришом. Одновременно «Дельте» была поставлена задача готовиться к выполнению функций атакующей группы. В то же время в районе Дарго сконцентрировалась резервная группа «Эхо». Она приготовилась отражать атаки вражеских вертолетов и облегчить выполнение задач, поставленных группам «Альфа», «Браво», «Чарли» и «Дельта». В случае необходимости она должна была контратаковать противника. В моем распоряжении также находилась отдельно действовавшая группа гранатометчиков. Она должна была занять позиции в районе Чакари (примерно в 80 километрах от места основной операции) и наносить отвлекающие удары по кабульскому аэродрому.
Читать дальше
 
Просмотров: 27   Категория: Проза
 Подробнее
Афганское кино 83 28 Фев 2015

Александр Грешнов
СЧАСТЛИВЫ ВМЕСТЕ
Конечно, такое можно смотреть только под водку. По экрану бегает озабоченная полноватая увядающая дамочка, домогающаяся своего мужа-продавца ботинок, постоянно требующая от него секса и денег. Сам прыщавый предмет домогательств, напоминающий тупого зажравшегося кота, смотрит замутненным взором на двух безумных отпрысков, скачущих по двухуровневой квартире в шикарном особняке, купленной, наверное, на те самые деньги от проданной обуви. 
Шоу для дебилов длится уже не первый месяц. Щелкать пультом бесполезно – по всем программам одно и то же. Узаконенных легальных проституток и их дружков непонятного пола, выступающих «на проекте», сменяют опостылевшие неубедительные лица «ментов» и «бандитов», которые уже сами, наверное, не помнят, в каком из сериалов играют. 
Пойти в кино? И здесь без вариантов – все те же полулюди – полукуклы, манкурты, живущие на экране по заданной им нерусской теме, отрабатывающие свои нехилые зарплаты. Кто как, кто чем. Порок, секс, деньги, выстрелы и горы трупов. Неужели это все, что нам осталось посмотреть на этом стремительно уходящем от нас отрезке времени и куске пространства, имя которым жизнь?
Если сидеть и смотреть на экран и в лица окружающих, то, наверное, да. И со стаканом в руке в нынешнюю жизнь вписаться невозможно. Надо что-то ломать, переделывать, «менять камуфляж». Нытиков и безумных энтузиастов с прожектерами – за борт из лодки жизни. Общественников и доильщиков – тоже. На них жалко тратить оставшееся время, в которое нужно попытаться что-то переделать, что-то исправить. 
По большому счету, жизнь – это вялотекущая неизлечимая болезнь, финалом которой для всех без исключения становятся отшлифованный камень или деревянный крест. Вопрос лишь в том, чем продлить агонию: таблетками «экстэзи» современности или анальгином прошлого?
Выбираю анальгин и ухожу из этой палаты для тихо агонизирующих и буйных больных. Я устал смотреть это дряное кино о российской жизни. Я знаю, как снималось настоящее кино…

На узкой асфальтовой дороге, примыкающей с тыла к российскому посольству на Дар уль-Амане, как и прежде рядом с разрушенным и некогда обитаемым домом стоят дуканы, в которых обитатели городка покупают еду и сигареты. Сам дом пострадал от теракта в 1986 году. Тогда моджахед-террорист подогнал сюда «Фольксваген», нашпигованный гайками и болтами, в котором находилось 180 килограммов тротила. Подкупленный солдат царандоя поднял шлагбаум и ушел с поста в назначенное время. От взрыва погибли несколько афганцев-дуканщиков, пострадали советские граждане. На моих глазах подоспевшие афганские солдаты волокли владельца магазинчика, у которого оторванная нога волочилась в метре от тела, вися на сухожилии. 
Дом с тех самых пор не ремонтировался, а разрушенные дуканы сейчас уже отстроены заново. В них торгуют новые хозяева, порой очень интересные люди, к которым хорошо применим термин «осколки эпохи». Русские редко говорят с ними на фарси - хозяева лавок и так их хорошо их понимают, а иногда и сами говорят по-русски.
Нынешний хозяин самого большого дукана на этой тихой улочке – бывший оператор афганской киностудии «Афганфильм». Жизнь его сложилась нелегко, как и у сотен тысяч брошенных нами на произвол судьбы бывших друзей. Именно бывших, именно брошенных. Петух три раза не прокукарекал, как новое руководство России, ставшей правопреемницей СССР, вкупе с ветераном войны Руцким, предало и продало своих бывших союзников, стремясь вылизать языком ботинки своих заокеанских хозяев в ожидании щедрой финансовой подачки. Подачку получили они. Друзей потеряли мы. 



Оператор узнал меня через некоторое время, сказав, что часто видел меня по телевидению в новостях. Он был очень рад, а я его не опознал: прошло так много лет. Больше четверти века. 
Что было тогда, 24 года назад? Я сидел в монтажной «Афганфильма» и разговаривал с самым известным афганским кинорежиссером Абдулом Латифом. Недавно я нашел запись нашего с ним разговора на полуистлевшей желтой страничке журнала «Новости телеэкрана», вернее, его интересного монолога на тему «афганский кинематограф и современность». Приведу ее без изменений, дословно, хотя чтобы ее воссоздать, мне пришлось перевести текст с украинского языка на русский. Но все получилось неожиданно легко. Русский и украинский практически одинаковые языки.


Рассказывает Абдул Латиф. 


…Мой приход в кинематограф был неожиданным. Только представьте себе: студент Политехнического института, который готовился стать инженером-нефтяником...
У меня были очень туманные представления о работе в кинематографе: берешь в руки кинокамеру и начинаешь делать фильм. Над таким кинематографистом можно лишь посмеяться или посочувствовать ему. Однако мои первые шаги в кинематографе начинались именно так.
Первым моим орудием труда стала маленькая любительская 8- миллиметровая камера, которую я привез из СССР и которой снимал фильмы про институт и друзей. В общем, про все, что подвернется под руку. Скоро я понял, что просто нажимать на кнопку кинокамеры - не главное. Значительно важнее овладеть процессом создания фильма.
Вот тут то мне и пригодились навыки учебы в Политехническом институте. Я сам компоновал химикаты для обработки и проявки пленки. Мой первый рекламный фильм, сделанный на одном из предприятий, длился всего одну минуту. Но после просмотра этого короткого фильма работники и служащие предприятия так аплодировали, что я почувствовал уверенность в своих силах. Тем более что мне сразу выделили столько средств на производство рекламного ролика, сколько я попросил.
Со временем, уже отсняв, как оператор, пять художественных фильмов, я почувствовал себя скованно в рамках, определенных режиссером. Мне казалось, что я способен на большее - работу, которая требует полной творческой отдачи. 
Моим режиссерским дебютом стал кинофильм «Зеленое поле», в котором я стремился передать традиции и обычаи афганского крестьянства, показать преимущества машинной обработки земли над ручной, то есть сделать социально значимое произведение. Лента имела успех.
Доброжелательность и интерес, с которыми публика встречала фильмы, помогли мне отважиться на съемки полнометражных художественных кинолент. Одна из них - кинофильм «Гуннах» (Грех) впервые в истории афганского кино принесла миллионные (в афгани) кассовые сборы. Фильм шел в кинотеатрах несколько месяцев, и билеты на сеансы продавались полностью.
После этого я стал работать на государственной киностудии «Афганфильм».
Такое предложение, разумеется, я принял с радостью. Оно открывало новые возможности для работы над собственными лентами.
Основанная в 1962 году, студия «Афганфильм» выпускала лишь несколько документальных фильмов в год. За период с 1967 по 1977 год тут было снято всего четыре игровых ленты, культурная и социальная ценность которых была весьма сомнительна. Теперь положение улучшалось. Каждый год на «Афганфильме» снимается до 10 художественных картин. Расширяется сама киностудия. 
Братские социалистические страны и в первую очередь СССР оказывают нам неоценимую помощь в развитии национальной кинематографии, подготовке национальных квалифицированных кадров, которых у нас ощущается острый дефицит. Афганские кинематографисты стремятся к тому, чтобы каждый фильм, который появляется на кино- и телеэкранах, был бы проблемным, актуальным, служил народу и революции.
В своих кинофильмах «Побег» и «Солдат Сабур» я постарался передать трагедию афганского народа, вынужденного с оружием в руках противостоять контрреволюции и защищать свое право на жизнь.
Мне очень дороги призы, завоеванные на Ташкентском и Московском кинофестивалях. Но главной наградой я считаю теплоту, доброжелательность и заинтересованность, с которыми советские зрители встречают мои работы.
Когда я видел перед собой сотни разных лиц - порой улыбающихся, а иной раз и заплаканных, когда слышал аплодисменты, я понимал, что живу и работаю не напрасно. Это были самые счастливые дни и минуты моей жизни.
Да, если Вы хотите познакомиться с солдатом Сабуром, - рассмеялся Абдул Латиф, – нет ничего сложного. Вон он сидит в соседней комнате и разучивает роль, которую будет играть в новом фильме.
В сидевшем на стуле скромном пареньке я с трудом узнал бесстрашного воина, каким запомнил его по фильму «Солдат Сабур». Но зовут его действительно Сабур и он действительно служит в рядах афганкой армии.
С Абдулом Латифом, рассказывает Сабур, мы работаем давно. Мы неразлучные друзья. Я считаю Латифа своим первым и лучшим учителем, который сделал из меня актера. Что касается самого фильма «Солдат Сабур», то тут передо мной встал ряд проблем. Играть в фильмах довелось и с солдатами, которые уже по-настоящему понюхали пороху, участвовали не в одной боевой операции. Во время съемок фильма я жил бок о бок с бойцами, общался с ними, ловил каждое их слово про стычки с врагами революции. По всей видимости, мне посчастливилось почерпнуть у них многое. А что касается боевого опыта, то вы лучше порасспросите на этот счет Абдула Латифа, которому часто приходилось встречаться лицом к лицу с теми, кто сеет на нашей земле смерть и разрушения, грабит и убивает женщин, детей и стариков.
Пос... Читать дальше »
Просмотров: 48   Категория: Проза
 Подробнее
Афганистан 1979-1989 годы 27 Фев 2015
Олег БЛОЦКИЙ
  
  КАК ПАУКИ В БАНКЕ
  (Борьба за власть в афганском руководстве спровоцировала Кремль на ввод войск в ДРА)
  
  В июле 1973 года в Кабуле генерал Мухаммед Дауд, двоюродный брат афганского короля Захир Шаха, совершил бескровный дворцовый переворот, упразднил монархию и объявил себя президентом Афганистана. В заговоре активно участвовали офицеры-коммунисты, а также сторонники фракции "Парчам" ("Знамя"), возглавляемой Бабраком Кармалем.
  После провозглашения республики Даудом его добровольные помощники надеялись, что помимо получения лично для себя высоких постов Афганистан в области внешней политики медленно, но неуклонно переориентируется исключительно на СССР. Не произошло ни первого, ни второго. Офицеры остались ни с чем, а новый президент страны, руководствуясь государственными интересами, старательно играл на противоречиях между СССР и США, получая помощь и с той, и с другой стороны.
  Более того, через некоторое время Дауд начинает преследовать сторонников левых сил, что неизбежно заставило их консолидироваться. Во второй половине 1975 года две фракции Народно-демократической партии Афганистана, возглавляемой Нур Мухаммедом Тараки - "Парчам" и "Хальк" ("Народ"), - вновь сблизились, объявив о прекращении враждебной взаимной деятельности. В июне 1977 года состоялась их объединительная конференция. Затем прошло совместное заседание обоих ЦК. Партию возглавил Тараки.
  Во время конференции, когда обсуждался состав ЦК НДПА, а также политбюро ЦК, наиболее острые дебаты возникли вокруг личности Хафизуллы Амина, одного из лидеров фракции "Хальк". Как ни парадоксально, но очень многие халькисты и почти все члены "Парчам" возражали против его ввода в состав политбюро, которое должно было насчитывать лишь 10 человек. Однако тот все-таки вошел в политбюро.
  Объединение НДПА не могло не вызвать тревогу у Дауда и его окружения. В ночь на 26 апреля 1978 года были арестованы первые лица партии: Тараки, Кармаль, Панджшери, Сафи. Амин подвергся аресту позднее, что позволило ему, возглавляющему всю работу НДПА в армии, отдать приказ о начале вооруженного восстания своим сторонникам, а также передать им подробный план операции.
   Основной ударной силой являлась большая часть 4-й танковой бригады, в которой несколько ключевых постов занимали члены НДПА. В полдень 27 апреля дворец Дауда, окруженный мятежными танкистами, был обстрелян из танковых орудий. Затем восставшие перешли в атаку. Чуть позже к танкистам примкнули подразделения коммандос и летчики, которым удалось захватить аэродром в Баграме и поднять в небо самолеты.
  К вечеру арестованные лидеры НДПА были освобождены и практически сразу объявили по радио о свершившейся революции.
  Чуть погодя, после бомбежек авиацией дворца Дауда, где он вместе с охраной продолжал оказывать сопротивление, мятежным подразделениям удалось ворваться на территорию крепости. Дауд и все члены его семьи были убиты.
  30 апреля 1978 года победителями был провозглашен декрет Љ 1, по которому главой государства и премьер-министром объявлялся Тараки, его заместителем - Кармаль, а первым заместителем премьера и министром иностранных дел стал Амин.
  Необходимо отметить, что с первых дней объявления Афганистана демократической республикой его руководители не только взяли курс на теснейшее сближение с СССР, но и постарались привнести многие элементы советского управления, а также социалистического общественного устройства на свою, совершенно не подготовленную для этого почву. И если переворот на первых этапах был в войсках (основной силе афганского общества) был воспринят достаточно спокойно, то последующие шаги по насильственной "социализации" страны руководством ДРА значительно усилили антиправительственные настроения не только в армии, но и среди широких слоев населения.
  Уже в июне 1978 года начинаются вооруженные выступления против кабульского режима в ряде провинций Афганистана. Восстания были подавлены с помощью войск. Параллельно с этим идет отток афганцев в сопредельный Пакистан, что было, безусловно, огромной удачей для немногочисленных исламских групп, которые с 1975 года укрывались на территории этой страны после неудачного вооруженного выступления против Дауда в Афганистане. Тогда за границу пришлось бежать и одному из лидеров "Мусульманской молодежи" Гульбеддину Хекматиару, чья организация столь неудачно попыталась перейти к теократическому государству.
  Глубоко ошибаются те, кто считает, что оппозиционное вооруженное движение возникло на территории ДРА лишь как следствие ввода советских войск. Ортодоксальные мусульманские группировки, выступающие за передачу власти в стране духовенству, организационно оформились еще в конце 60-х годов. В 1969-м на квартире известного в Кабуле профессора богословия Бурхануддина Раббани происходит тайная сходка, где присутствуют лидеры подпольных исламских кружков: Хекматиар, Нафатьяр, Рахман. Так, на базе организации "Братья мусульмане", возглавляемой Раббани, возникает новое исламское фундаменталистское движение - "Мусульманская молодежь", которая была провозглашена ударной силой "Братьев мусульман", а Хекматиару непосредственно было доверено руководство работой военной секции.
  К апрелю 1978 года на территории Пакистана уже действовали две мусульманские группировки: "Исламская партия Афганистана" под руководством Хекматиара и "Исламское общество Афганистана", возглавляемое Раббани. Помимо них в Пакистане также укрывались Юнус (Халес), Гилани, Наби, которые впоследствии тоже создадут свои ортодоксальные исламские партии.
  Необходимо отметить, что действия центральной власти в Кабуле значительно расширили ряды сторонников вышеперечисленных лидеров. Особенное неприятие населения вызывала борьба нового правительства с исламом. Верующие массово потянулись в Пакистан. И если за 1978 год туда эмигрировало чуть более 100 тысяч человек, то только за четыре последних месяца 1979-го эта цифра возросла до 750 тысяч.
  В самом же Кабуле все обострялась борьба между группировками "Хальк" и "Парчам". Тараки совместно с Амином в подобном противостоянии использовали все методы, вплоть до физического уничтожения парчамистов.
  В июле 1978 года все видные члены фракции "Парчам" вынужденно покидают Афганистан, отправившись послами ДРА в различные страны мира. Первым уехал в Чехословакию Кармаль.
  Справедливости ради заметим, что подобное отношение к парчамистам было вызвано тем, что они на своем тайном съезде в июне 1978-го выработали программу по захвату власти в стране. Из этого ясно видно, что буквально сразу после победы внутри НДПА развернулась острейшая борьба за власть между фракциями, и сильнейшие на тот момент - халькисты постарались сделать все, чтобы избавиться от нежелательных конкурентов в политбюро ЦК НДПА, Ревсовете и правительстве. Параллельно с этим проводилась чистка в армии.
  Руководство СССР внимательно следило за событиями в Афганистане. В ходе встречи в марте 1979-го в Москве Тараки с Брежневым последний в очень корректной форме указал на недопустимость репрессий в армии. Член политбюро Косыгин пошел еще дальше, приведя в пример сталинские репрессии по отношению к своим же офицерам. Руководитель Афганистана оставил все эти заявления без внимания.
  Ситуация же в ДРА накалялась. В середине марта 1979 года в Герате вспыхнул мятеж, который активно поддержало не только гражданское население этого крупного города, расположенного на западе Афганистана, но и воинские части. В общей сложности погибло около тысячи человек. Мятеж с большим трудом был подавлен правительственными войсками. Практически в это же время в другом крупном городе ДРА - Джелалабаде было арестовано более двухсот военных местного гарнизона, которые обвинялись в мятеже. В середине апреля широкомасштабные боевые действия велись правительственными войсками во многих провинциях страны. Оппозиция день ото дня набирала силу. Сторонники Кабула вынуждены были отступать. Наконец мятеж вспыхнул непосредственно в столице Афганистана. На этот раз восстали парашютисты и один из батальонов коммандос, который в свое время захватывал резиденцию Дауда. Мятеж удалось подавить.
  На протяжении всего 1979 года Тараки и Амин неоднократно обращались в Москву с просьбой о введении советских армейских подразделений в Кабул. Причем использовалась любая возможность, чтобы донести эту мысль до Кремля: военные советники, посол, представители КГБ. Помимо этого просьба звучала и в личных телефонных переговорах Тараки с Косыгиным. Однако на всех своих заседаниях члены политбюро были единодушны: помощь оружием оказать, но войска не посылать.
  Августовский мятеж в Кабуле несколько изменил мнение кремлевских вождей. В Афганистан начали перебрасываться первые небольшие спецподразделения армии и КГБ. Однако советское руководство продолжало надеяться, что возникшее напряжение между Тараки и Амином, который явно стремился к лидерству, можно разрешить без активного вооруженного вмешательства советских солдат и офицеров.
  В начале сентября 1979 года Тараки присутствовал на сессии глав неприсоединившихся государств, проходившей в Гаване. На поездке настоял Амин. Возвращаясь обратно, Тараки совершил остановку в Москве, где встретился с Брежневым и Андроповым. Последние предупредили генсека НДПА, что за время его отсутствия Амин практически нейтрализовал всех самых преданных сторонников Тараки, отстранив их от занимаемых должностей.
  Здесь на... Читать дальше »
Просмотров: 41   Категория: Проза
 Подробнее
НАЧАЛО 24 Фев 2015
Олег Васильевич Кустов - контр-адмирал.
В "НВО" № 46 за 2009 год увидели свет воспоминания генерал-майора Леонида Шершнева, в которых речь идет о вводе советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. Этот материал меня чрезвычайно заинтересовал, поскольку я сам был участником тех событий.

К сожалению, содержание прочитанного столь же чрезвычайно и разочаровало. Понимаю, что Леонид Иванович не был посвящен в большинство деталей, связанных со вступлением частей Советской армии в соседнюю страну, так же как и во все, что имело отношение к этой акции, особенно – в устранение председателя революционного совета Демократической Республики Афганистан (ДРА), генерального секретаря Центрального комитета Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) Хафизуллы Амина и его сторонников. А потому, ознакомившись с воспоминаниями генерала Шершнева, можно решить, что наша афганская кампания вроде сперва была напрочь лишена каких-либо черт трагизма, а весь путь советских солдат по чужой земле оказался усыпан лепестками роз.

И еще. Полагаю, Леонид Иванович заблуждается, утверждая, что впервые услышал клич "Идем на Афган!" в декабре 1979-го. Слово "Афган" появилось в нашем лексиконе 3–4 года спустя после увязания в афганской авантюре.

МЫ ВЕЛИ ВОЙНУ С НАРОДОМ

Думаю, что нужно начать с того, что по своей сути решение о вводе войск в Афганистан и уничтожении Амина было преступным с точки зрения международного права (официально отношения с ДРА строились на основе Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между СССР и Афганистаном от 5 декабря 1978 года), моральных, этических и общечеловеческих норм, имело роковые последствия и для Советского Союза, и для Афганистана, а также для народов двух стран. Похоже, кому-то в советском руководстве не давали покоя "лавры" французов, англичан и особенно американцев, которые в угоду своим амбициям и корыстным интересам меняли режимы, как перчатки, в странах Латинской Америки, Африки, Ближнего и Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, не считаясь ни с какими нормами, вытекающими из международных обязательств, Устава ООН и т.п.

Теперь вернемся к событиям, связанным непосредственно с вводом советских войск в Афганистан, с ликвидацией Амина и приведением к власти в стране ставленника Москвы Бабрака Кармаля со товарищи.

Советские дивизии вступали в ДРА одновременно по двум направлениям, в том числе используя наплавной мост через Амударью в районе афганского порта Хайратон. Любопытная деталь. Один из наших тележурналистов в момент, когда в 1989 году последняя колонна 40-й армии во главе с ее командующим генералом Борисом Громовым перешла на территорию СССР из Афганистана по стационарному мосту, торжественно заявил, что именно по нему "наши войска входили в Афганистан, а теперь выходят". А этот автомобильно-железнодорожный мост, названный мостом Дружбы, был построен более четырех лет спустя после нашего прихода в Афган.

В 1979-м вторжение осуществлялось также через границу в районе Кушки в направлении Герата, а также по воздуху – военно-транспортными самолетами на аэродром в Кабуле и авиабазу в Баграме. Самолеты доставляли подразделения, технику и имущество дивизии воздушно-десантных войск, подразделений спецназа КГБ и ГРУ. При этом ввод войск действительно осуществлялся под пропагандистским прикрытием неоднократных просьб афганского руководства, еще начиная с Тараки, для оказания помощи правительству ДРА в борьбе с "мятежниками". Характерно, что в день проведения операции против Амина он намеревался выступить по этому вопросу с телевизионным обращением к народу, но так и не дождался текста, утвержденного советским руководством, по причинам, уверен, понятным читателю.

Тогда было очень мало людей, которые отдавали себе отчет в том, какими колоссальными, непоправимыми потерями для Советского Союза – политическими, экономическими, моральными, психологическими, материальными и людскими – обернется эта акция. У всех порядочных людей, которые имели отношение к Афганистану, в душе как заноза торчит вопрос: "Во имя чего и с какой стати в Афганистане погибло более 13 тысяч наших воинов, более сотни тысяч было физически искалечено? Почему сотни тысяч солдат и офицеров, прошедших через Афган, в большинстве своем по возвращении в Союз стали "лишними людьми", а многие из них не от хорошей жизни встали на криминальную тропу?"

Мне приходилось слышать некую версию принятия решения по Афганистану. Утверждали, что, "дорогой Леонид Ильич" крайне обиделся на Амина за то, что он дал команду задушить Тараки, возглавлявшего ЦК НДПА и ДРА после апрельского переворота 1978 года. Ведь последний по пути в Кабул с конференции неприсоединившихся стран в Гаване сделал остановку в Москве, был там тепло принят и по советской традиции той поры горячо целовался лично с Леонидом Ильичем, о чем свидетельствовали крупные фотографии, помещенные на страницах всех советских и афганских газет.

Не исключено, что так оно и было. При правлении в Союзе Леонида Брежнева всякое было возможно. Наградили же его орденом Победы, имел он воинское звание Маршала Советского Союза, носил на груди пять Золотых Звезд Героя и даже являлся лауреатом Ленинской премии за "выдающиеся достижения" в области литературного творчества за якобы им написанные "эпохальные" воспоминания "Новая земля", "Целина" и "Возрождение", изданные миллионными тиражами.

Главный трагизм ситуации заключался в том, что подавляющее большинство участников тех событий не имело представления и какой-либо информации о причинах принятого политическим руководством СССР решения. Солдатам и офицерам было разъяснено, что они идут в Афганистан для оказания "помощи афганскому народу", для "выполнения интернационального долга" в борьбе против наемников, мятежников и "пресечения попыток империалистов" свергнуть революционный режим ДРА.

Естественно, все были уверены, что советских солдат в Афганистане будут принимать как друзей. Реальная действительность оказалась очень далекой от идеологических постулатов, которые пытались внушить нашим воинам. Большинство населения страны нас встречало как недругов, а провожало уже как заклятых врагов. В течение всего пребывания на афганской земле так называемого "ограниченного контингента советских войск" под контролем "народной власти" (читай: советским контролем) в стране находилась от 5–7 до 10% территории. Даже в столице Афганистана Кабуле в большинстве районов на расстоянии 200–300 м от объектов, охраняемых нашими войсками, подразделениями афганской армии, силами внутренних дел и спецслужб, было опасно находиться без риска лишиться жизни. Если быть честным до конца, мы вели войну с народом.

ТРАГИЧЕСКОЕ НАЧАЛО

Иллюзии по поводу того, что нас должны привечать как друзей, оборачивались для подразделений наших войск, особенно в начальный период их пребывания на территории Афганистана, трагедиями. Было зафиксировано большое количество случаев, когда советских воинов встречали хлебом-солью, а затем умерщвляли с потрясающей жестокостью. Автору довелось читать заключения судмедэкспертов по фактам изуверского убийства его соотечественников. Им выкалывали глаза, перерезали горло, отрубали кисти рук и ног, половые органы, вспарывали животы и туда складывали фрагменты тел.

Такие случаи имели место не только с советскими военнослужащими, но и с гражданскими специалистами. Кстати, впервые подобное надругательство было зафиксировано еще в начале 1979 года во время мятежа в Герате, то есть задолго до ввода советских войск в Афганистан. А второе аналогичное преступление произошло 31 декабря 1979 года в Кандагаре, где были зверски убиты трое советских гражданских специалистов, осуществлявших наладку оборудования на строящейся нами ткацкой фабрике. Как потом выяснилось, большинство из 15 граждан СССР, там работавших, высказывали опасения по поводу поездки в Кандагар для приобретения продуктов к новогоднему столу, на что руководитель группы категорически возразил, заявив, что "мы же несем афганцам мир и возможность трудиться, поэтому нам ничто не может угрожать!"

Существовала еще одна иллюзия, основанная на вере в пропагандистское утверждение советского руководства. Считалось, что подразделения советских войск, вводимые в Афганистан, должны быть по максимуму укомплектованы выходцами из среднеазиатских республик СССР – таджиками, узбеками, киргизами, туркменами, казахами. Даже названный "мусульманским" батальон спецназа ГРУ, который брал дворец Амина, преимущественно состоял из них. Честь и хвала замечательному человеку, блестящему оперативщику, ныне покойному Василию Васильевичу Колеснику, который сумел осуществить квалифицированный отбор личного состава, его подготовку и проведение самой операции по взятию дворца Тадж Бек, несмотря на то что план операции представитель КГБ СССР в Афганистане генерал-лейтенант Иванов и главный военный советник генерал-полковник Магомедов утвердить отказались как нереальный.

Считаю здесь необходимым сделать маленькое отступление. Вопреки внедренному в сознание советских и российских граждан мнению, дворец Амина брала не группа "Альфа" КГБ СССР, а спецназ ГРУ при огневой поддержке подразделений дивизии ВДВ, в состав которого было включено около 30 спецназовцев КГБ, которым ставилась, надеюсь, понятная читателю специфическая задача по уничтожению Амина и его окружения.

Пелена иллюзий начала спадать с глаз наших руководителей довольно быстро, когда представители советских нацменьшинств часто делали вид, что воюют, а затем... Читать дальше »
Просмотров: 45   Категория: Публицистика
 Подробнее
Из другого Окопа 23 Фев 2015
Главы из книги "Afghan guerilla wrfare in the words of the mujahideen fighters"
Об авторе: Ахмад Джалали - бывший полковник афганской армии.

КАНДАГАР

Битва за Панджваи

Рассказ основан на интервью командира моджахедов Муллы Маланга, отряды которого воевали в Кандагаре и организационно входили в «Исламскую партию Афганистана» Юнуса Халеса.

...В сентября 1982 года афганские правительственные силы при поддержке советских союзников твердо контролировали уездный центр Панджваи.

Панджваи расположен примерно в 25 километрах к юго-западу от Кандагара. Он имел важное значение с военной точки зрения для обеих сторон ввиду того, что сам городок и его окрестности являлись отличной базой для ведения боевых действий в зеленой зоне, которая простирается отсюда вплоть до города Кандагара. А этот район являлся базой сопротивления в регионе. В установлении контроля над Панджваи были заинтересованы все местные группы моджахедов, базировавшиеся в этом районе.
Около тысячи моджахедов сконцентрировались около Панджваи для захвата города. Операцией руководил командир ИПА Мулла Маланг и другие.
Город охранялся 300 милиционерами, которые проживали там вместе со своими семьями. Свои дома и другие постройки они превратили в хорошо укрепленные позиции. Они оборудовали ДОТы на крышах домов, а также создали укрепрайоны на всех господствующих высотах вокруг города и на подходах к нему. 
Моджахеды стали окружать город и обстреливали его два дня. Однако огонь не нанес противнику ощутимого вреда, в то время как сами моджахеды подверглись артиллерийскому обстрелу и бомбардировкам с воздуха. Большинство моджахедов отступило в близлежащие деревни Спирван и Зингабад.
На третий день командир Мулла Маланг решил проникнуть в город силами небольшой группы и установить контроль над рядом доминировавших позиций, прикрывавших подходы к городу. В полдень Мулла Маланг повел группу из 25 человек к южному пригороду Панджваи. Они несли с собой кирки и лопаты. 
Моджахеды аккуратно проделали отверстие в саманной стене и проникли в строение. Оттуда, проделывая дыры в стенах, они начали проникать из дома в дом. Их проникновение осталось незамеченным для милиционеров, которые в это время находились на позициях на крышах строений и наблюдали оттуда, что творится на улицах города. В конце концов моджахеды пробили дыру в стене, за которой открылся внутренний двор. Они вломились туда с оружием, готовые к бою. Милиционеры были застигнуты в врасплох. Они подумали, что город уже находится в руках моджахедов и оставили его. Мулла Маланг оборудовал безопасную позицию и подал сигнал моджахедам, находившимся за городской чертой. В скором времени сотни моджахедов просочились в город и зачистили его от юго-востока до северо-запада, вплоть до реки Аргандаб. Они брали дом за домом, опять же, избегая передвижения по улицам и проламывая дыры в стенах дувалов. 
Другая группа моджахедов немедленно вскарабкалась на крыши домов и овладела оставленными оборонявшимися позициями. Под контролем милиции остались только здания городской администрации. Ночью моджахеды закрепили свой успех и на следующий день заняли здания горадминистрации. 
Милиция понесла тяжелые потери и откатилась к находившейся неподалеку высоте. Моджахеды окружили позиции милиции. После этого правительственные силы вступили в переговоры с моджахедами с явной целью выиграть время. Пока велись эти переговоры, со стороны Кандагара появилась советско-афганская колонна бронетехники, и моджахеды отступили внутрь города.
Следующей ночью советские и афганские солдаты атаковали Панджваи. Шли тяжелые бои за каждый дом. Моджахеды обстреливали с крыш домов правительственные силы, находившиеся на улицах города. В конце концов, моджахеды не смогли противостоять со своих позиций военной мощи советско-афганских сил. Под покровом сумерек моджахеды стали отходить из города мелкими группами. 
Режим восстановил власть правительства в уезде.

Алкоголь может бать смертельным

Автор: «горный человек» 

Восьмая пехотная дивизия дислоцировалась в Кабуле. 
У нас был свой агент в этой дивизии, офицер. На протяжении многих лет он снабжал нас ценной информацией. Его сотрудничество с нами было опасно как для него лично, так и для его семьи. Этот офицер хотел перейти к моджахедам. Мы помогли ему в этом после того, как он уничтожили врага. 
Мы дали задание нашему агенту организовать 24 сентября 1983 года вечеринку. Он пригласил замполита дивизии и двух советских советников, с которыми работал, к себе домой, в район Кути Санги. Все трое согласились и приехали к нему в гости поздно вечером на своем УАЗике.
Наш офицер подготовил к празднику много виски и шиш-кебаба (шашлыка). Все трое много ели и пили и, в конце концов, полностью опьянели. Они вырубились. Тогда наш офицер позвал нас, и мы загрузили недвижимые тела в их же джип. Мы отвезли их в кишлак Кала-и Кази на юго-западе Кабула. Пока мы ехали в их машине, никто нас не останавливал и не преследовал. Мы вытащили пьяных из машины, а саму машину отправили назад, к нашему человеку-офицеру. Он посадил в нее свою семью и уехал в Пакистан, где уже открыто присоединился к нам.. 
Мы спрятали пьяных в укрытии в деревне Кухе-Моргиран. Когда на следующий день пьяные очнулись, мы предложили им принять ислам и встать на путь истинный. Советские советники были очень злы и начали нас оскорблять. Они завили, что «с выбранного пути нет дороги назад, и Афганистан все равно будет коммунистическим». «Мы не примем вашу грязную религию», - сказали они. Они отказались сотрудничать. 
Мы не могли отпустить их на свободу без получения согласия на сотрудничество, но также не могли пристрелить их, так как звуки выстрелов могли привлечь внимание бойцов на располагавшихся поблизости постах безопасности. Поэтому мы закопали их в землю живыми. 
Мы собрали их одежду и документы и отправили в HIH в Пешавар. 
На следующий день советские подразделения оцепили район инцидента, поэтому мы были вынуждены скрыться сначала в Парван, а позже в Майдан. Пока шурави искали нас, они вступили в бой с отрядом маулави Рахмат Голя. 
После боя шурави разыскали то место, где мы зарыли советников. Но они были уже все мертвы, а их тела почернели.
 

АТАКА НА СОРУБАЙ

Рассказывает Торьялай Хемат, региональный командир мобильной группы моджахедов (Исламский Союз Освобождения Афганистана (ИСОА) Абдула Расула Сайяфа). Воевал во многих афганских провинциях

...В долине Назиан было много тех, кто симпатизировал режиму ДРА. Мы называли этот район «Маленькой Москвой», так же, как это делали многие арабы, приехавшие сюда принять участие в джихаде. Общее впечатление большинства афганцев от арабов таково, что они считали себя примадоннами, которым было более важно снимать видеофильмы, чем воевать.
Административный центр Назиана – город Сорубай. Все жители Сорубай симпатизировали коммунистам. Мы решили захватить уездный центр в июле 1985 года.


Это была совместная операция отрядов, принадлежавших к группировкам Хекматиара, Сайяфа, Мохаммади и Халеса. В районе укрепрайона – гор Маро – сконцентрировалось около тысячи моджахедов.
Административный центр Сорубай находится в 12 километрах севернее базы Мелава и гор Маро – это шестичасовой марш-бросок по горам. В моем отряде было около 80 хорошо вооруженных бойцов. У меня было три БМ-12, несколько средних минометов, много тяжелых пулеметов. Захват уезда Назиан представлялся для нас решающим усилием и во многих отношениях более напоминал конвенциональную, нежели партизанскую войну.
В течение двух недель караваны моджахедов доснабжали базу в Мелава, переносив туда военное снаряжение и наши ракетные артиллерийские системы. Еще неделю мы готовились к атаке, а потом двинулись от горного массива Маро вниз, в долину Назиан. Рано утром мы послали нашу первую группу на заставы противника, располагавшиеся на высотках вокруг Сорубай. 
Там было приблизительно 12 небольших застав, поэтому атака по центру совпала по времени и с такой застав. После мощного обстрела, нам удалось их захватить. Мы захватили заставы в Сар-Гар и Тор-Гар, после чего начали обстрел административного центра и устремились к Сорубай. Правительственные чиновники, афганские военные и их семьи стали улепетывать. Они бежали в такой спешке, что когда мы вошли в Сорубай, то обнаружили, что «оккупанты» бросили походные кухни с готовящимся обедом и тесто, из которого готовились выпекать хлеб.
Мы захватили много ценных государственных документов, которые потом переправили в Пешавар. Мы отправили пленных в Ландай. В ходе атаки я потерял семерых человек убитыми. Мы оставались в Сорубай до утра.
Противник ответил посылкой войск из Джелалабада. Мощный артиллерийский огонь обрушился на заставы, располагавшиеся на высотах. По нам был нанесен авиаудар, в то же время вражеская бронетехника устремилась к административному центру. Мы не могли противостоять авиации и арт... Читать дальше »
Просмотров: 40   Категория: Проза
 Подробнее
Декабрь 1979 22 Фев 2015
Аблазов Валерий Иванович
Критические дни. Мужские.
Декабрь 1979 года
 В октябре 1979 г. на кабульский аэродром участились прилеты самолетов ВТА. Чаще это были ИЛ-76, реже АН-22. Днями они прилетали по несколько бортов и быстро разгрузившись улетали. В обычном режиме кабульский аэропорт мог принимать самолеты только днем.
   Но... в октябре и особенно в ноябре по ночам на Кабул садились по 10 и даже 20 ИЛ-76. Самолеты освобождались от груза и улетали еще до рассвета. То, что они привозили "исчезало" из аэропорта тоже до рассвета.
   Иностранные корреспонденты, аккредитованные в Кабуле безуспешно пытались раскрыть сущность ночных перевозок. Для ответов на их многочисленные вопросы афганский МИД почти ежедневно проводил прессконференции и брифинги, на которых на регулярные вопросы о ночных перевозках советской авиации отвечал, что в Баграме ("...как вы, господа, знаете...") базируется группа транспортных самолетов ГВФ СССР (на бортах АН-12 действительно присутствовали опознавательные знаки Аэрофлота). Днем они по нашим заявкам перевозят различные грузы, а по ночам они отрабатывают, положенные афганским летчикам учебные задачи, чтобы приобрести соответствующую летную квалификацию: "....в основном это ночные взлеты и посадки, поэтому кажется, что прилетает очень много самолетов...".
   По ночам часто прилетали экипажи с радиостанциями и засекречивающей аппаратурой, шифрорганами. В афганской армии засекречивающей аппаратуры не было. Прибывающие экипажи предназначались для обеспечения связи между советниками ...сухопутных войск. Советники ВВС и ПВО ни одного комплекта из привозимого почему-то не получили. То ли стратеги в Москве забыли о существовании такого вида вооруженных сил; то ли существовавшие тогда в СССР два вида Вооруженных сил - раздельно ВВС и раздельно ПВО страны со своими главкомами, не очень заботились об объединенном ВВС и ПВО ДРА, полагая, что не они ответственны за это, а коллеги из другого вида Вооруженных сил. По той информации, которую я накопил к концу декабря 1979, для себя сделал вывод, что больший вес в аппарате советника Главкома ВВС и ПВО имели выходцы из ПВО страны. Между выходцами ВВС и выходцами ПВО можно было наблюдать явление, в народе называемое "перетягивание одеяла на себя", когда мелкие и крупные, в том числе и кадровые, вопросы решались в пользу своего вида Вооруженных сил. Последующие события подтвердили этот вывод и показали нетерпимость такого положения. В условиях предстоящих боевых действий авиации и практической невостребованности афганских ПВО, выходцы из ПВО нашей страны интенсивно заменялись на офицеров ВВС. Стали постепенно прислушиваться и к нашему мнению, но это будет потом...
   Принимала и выпускала, прилетающие борты в Кабуле оперативная группа ВТА (шесть полковников в невоенной форме). Для помощи им на ночные авралы по поручению Орлова О.Г. привлекали и меня, как человека, знакомого с управлением полетами. С мужиками из ВТА в такие ночи мы сдружились.
   Способствовала сближению и заграничная атмосфера. Чем-то я им помогал по части местной специфики, чем-то они мне - по части того, что перепадало от жидких, но крепких, запасов с прилетающих бортов. Афганский персонал аэропорта к моим визитам на объекты аэропорта привык, узнавал в лицо и никаких препятствий этим визитам не чинил.
  
   22 или 23 декабря от кадровика аппарата ГВС Малиновского я узнал, что очередным рейсом СУ-531 Москва-Кабул т.е. 25.12.79 прилетает моя боевая подруга Рая и жена моего соседа по квартире Толи Новикова (подполковника, советника по средствам РТВ) Нина с дочерью Юлькой. Начали с Толей Новиковым готовить встречу. 24 декабря накупил комплектующих продуктов и сварил борщ. Основные же блюда: водку, черный хлеб, селедку и другие отечественные деликатесы ждали с самолета.
   25 декабря 1979 года во второй половине дня шум двигателей отдельных самолетов стал неразличимым и превратился в сплошной монотонный гул, прерванный в вечерние сумерки мощным взрывом ...
   26 декабря 1979 года уже с рассветом над городом продолжился непрерывный гул мощных авиционных турбин. Даже из нашего дома были видны ИЛ-76 заходящие на посадку с короткими интервалами. По высоким килям, отчетливо видным над местными строениями, можно было определить, что на аэродроме уже около десятка бортов. Большая часть из них была в движении.
   Из автобуса по пути на работу в Хаджироваш зафиксировали несколько взлетающих бортов и бортов ожидающих посадку на круге над городом.
   В автобусе с переводчиком договорился о том, что тот сам проведет за меня занятие по моему конспекту в Училище ВВС и ПВО с будущими афганскими связистами. В училище дождался пока освободится Толя Новиков и мы вместе двинулись в аэропорт встречать прилетающие семьи.
   В служебную половину здания аэропорта прошли без особых трудностей: я как "свой", а Толя как - "этот мальчик со мной". Прошли на террасу встречающих, где встетили Аблазова В.И., который пробрался сюда еще до нашего прихода. К сожалению, наиболее выгодные места были уже заняты небольшой (по афганским меркам) группой иностранцев и привелигированных встречающих наших соотечественников, которые с интересом наблюдали за всем происходящим на летном поле, а иностранцы беспрепятственно щелкали своими мощными фотокамерами. Не без труда и мы пробились ближе к ограждению и.... с высоты крыши 3-го этажа увидели, то, что потом в соответствующих сильно "грифованных" документах значилось, как "...высадка Витебской воздушно-десантной дивизии посадочным способом и захват аэродрома Кабул".
   Самолеты ИЛ-76 с равными интервалами приземлялись, сворачивали на рулежки и еще в движении опускали рампы, раскрывали все люки. На кратковременных остановках при работающих двигателях из нутра бортов высыпали десантники и выскакивали от 1 до 3 БМД, выкатывались артилерийские орудия и другая техника. Самолеты рулили дальше и по мере освобождения ВПП взлетали и уходили за новым личным составом и техникой.
   Мудрый и всегда невозмутимый Толя Новиков высказал убеждение, что мы напрасно пришли встречать семьи - никакой рейсовый самолет сегодня прилететь не может!
   Оставив Толю на террасе, я пошел на КДП. Мужики из ВТА в полном составе и еще два незнакомых парня помоложе в технической форме у экранов диспетчерского и посадочного локаторов. Запарка... На меня никто не обращает внимания. Спрашиваю будет ли сегодня рейсовый из Москвы (с посадкой для дозаправки в Ташкенте). Кто-то на минуту отвлекшись показывает: "...вон твоя жена на кругу висит! Как только первый разрыв появится, сразу посадим!".
   Озираю круг. На кругу несколько ИЛ-76 и между ними ТУ-154. Все они ждут, когда взлетят 6 ? 8 бортов и освободят ВПП и рулежки.
   Нахожу Толю на террасе и мы вместе пробиваемся через толпу встречающих к выходу на летное поле. Общий выход закрыт. Никого не пускают. Тогда через служебный выход выходим на летное поле и движемся к стоянке, предназначенной для ТУ-154. Самолет уже заканчивает глиссаду. Ранее приземлившийся ИЛ-76 еще только сворачивает с ВПП на рулежку, а со стороны Джелалабада на глиссаду уже заходит очередной ИЛ-76.
   Как только наш самолет ТУ-154 сел и зарулил на стоянку - его, как всегда, плотно оцепила вооруженная афганская охрана. Охрана делает свое повседневное дело. Солдат все происходящее вокруг как-будто не интересует. Достаем желтые картонки на которых персидской вязью нацарапаны наши фамилии и номера наших пистолетов ТТ и автоматов АКМ.
   На неграмотную охрану это действует как пропуск. К моменту "открытия дверей" мы у трапа. Дверь открывается, через какое-то время из салона появляется, озирается и исчезает стюардеса, но пассажиры выходить из самолета не торопятся. Наконец, первые пассажиры на трапе и, робко озираясь, спускаются на афганскую землю.
   Спускаются и наши боевые подруги. Рая впервые видит меня в афганской военной форме без погон с автоматом. Похоже, что это её сильно озадачило. Улетал я ведь в добротном импортном костюме, по росту и другим параметрам, подобранном многоопытными специалистами спецателье при 10-м ГУ Генштаба. Улетал на должность советского военного советника, как ей казалось, кабинетного работника. Первые женские, наивные вопросы: "Почему ты здесь? В таком виде... А куда мы прилетели?" (Очередность вопросов сохранена). Показываю на большие буквы на фронтоне аэропорта: INTERNATIONAL AIRPORT KABUL. Очередной вопрос: "... а это кто? Это учения?", имея в виду двигающиеся в разных направлениях группы советских десантников с "сидорами", скатками, валенками и всяким другим имуществом... на фоне которого их личные АКСы и другое вооружение как то не смотрелось.
   Пробились вместе с прилетевшими с большим трудом через аэровокзальную толпу. Здесь было все, как всегда: плотная многоликая галдящая толпа; носильщики, вырывающие из рук прилетевших и встречающих чемоданы, отсутствие какой бы то ни было информации... Под "охи и ахи" прилетевших женщин добрались домой. Распаковывать чемоданы, замирая в ожидании сюрпризов, к сожалению мне не пришлось. Надо было возвращаться на летное поле. Отложили праздник на 27 декабря - последний день рабочей афганской недели.
   27 декабря 1979 года после трудов ратных разлили привезенную из Риги и Киева водку, расставили закуску. Выпили за приезд, выпили за прилетевших, выпили за встречающих... начали сначала смаковать, а потом и основательно закусывать...
   Но тут приехал переводчик из штаба Назим Салманов с известием, что мне срочно нужно прибыть к генералу Орлову. Налив... Читать дальше »
Просмотров: 40   Категория: Проза
 Подробнее
Смогу ли я повторить СВОЕ прошлое? 21 Фев 2015
Андреев П.В.
Кандагарский конвой.
Любой рассказ человека о своих переживаниях и ощущениях поневоле отнесен к тому, что было. Произнося «сейчас», мы фактически говорим о прошлом: на осознание своего «я» требуется пусть малое, но все же время, как и на то, чтобы произнести фразу или слово. Французский философ К. Жане утверждал, что человек в обыденной жизни оценивает скорость течения времени прямо пропорционально длительности уже прожитого. 
Для меня тогдашнего, восемнадцатилетнего солдата, год был – 1/18 всей моей жизни. Для меня сегодняшнего, тот же "кандагарский год" – уже всего лишь 1/45. Сегодня время для меня мчится быстрее, чем двадцать пять лет назад. 

Где, однако, доказательства, что мозг занимается столь странной математикой? Не правильнее ли предположить, что у молодого солдата больше «опорных точек» на шкале воспоминаний, не информации, а именно «опорных точек», т.е. остро воспринятых событий? Ведь для него каждый прожитый час открывает нечто неизведанное, любопытное. Память отмечает новые факты, – вот и ощущение медленного хода времени. А сегодняшний сорокалетний мужчина - человек с устоявшимся бытом и привычками, в его жизни дни похожи друг на друга, а значит, нет информационно ценных обстоятельств, зацепок для воспоминаний, так что время субъективно ускоряет свой бег.
Что бесспорно – так это факт неотделимости сознания и времени, которое мы ощущаем. Должно быть, именно это единство и приводило философов, вслед за Блаженным Августином, к мысли искать время «в глубинах своей собственной души», хотя там кроется не время, как таковое, а лишь его след. В памяти, переживших смертельную опасность, оказалось чрезвычайно много «опорных точек» - как кадров на киноленте времени. Не удивительно, что время растянулось.

Память не снимает кино - она делает кадры. Кадров мало - а откуда им быть? Фото мало. В основном те, что умудрился домой через почту передать. Где-то пацаны подогрели. А так, в основном, это мгновения солдатского быта в бригаде...
Можно оставшиеся кадры смонтировать в короткометражный фильм, но даже на "стыках" этого "ролика" будут "флеш-эффекты" - типа, персонаж на снимке вздрогнул и ...стал старше..

Время направлено в одну сторону - в грядущее, и реверса быть не может. В отличии от времени, память моя неоднородна: что-то помню, а что-то - не помню! Из этого следует, что прошлого не существует, его уже просто нет и больше никогда не будет. Мои знания о нем основаны на памяти и "протоколах", созданных Природой и моей памятью. 
Последней верить никак нельзя. Ведь каждый "хомо сапиенс" всегда использует свою памятливость для собственной выгоды. Именно поэтому История, которая основывается на информации из прошлого, в принципе, не может быть истинной - всегда обрастает множеством альтернативных суждений, изложение которых может быть очень увлекательным (как, разукрашенные цветами моих воспоминаний, эти черно-белые снимки). 
Строго говоря, нельзя верить вообще ничему в прошедшем. Ни наскальным рисункам, ни публикациям о прошлых событиях, ни судебным решениям. Ничему – таково свойство необратимого органического мира, в котором мы живем. 
Это объясняется тем, что здесь и сейчас прошлое, в принципе, нельзя повторить. Нельзя вернуть погибших друзей и оценить их дарования, потерянные ими в смерти. Нельзя услышать от Нишанова его знаменитое: "Ебани в рот". Нельзя увидеть, что того афганца действительно убили защищаясь, а не убили как жертву. Все свидетельские показания, следственные эксперименты, строго говоря, не могут быть объективными, а о правдивости улик, в наш век совершенной техники подделок и фальсификаций, говорить просто смешно. Даже, если бы велась непрерывная запись, секунда за секундой, всех текущих событий с начала времен, справедливости от судного дня ждать не стоило бы. Слишком легко внести в эти "протоколы" удобные изменения...
"Побывать" в прошлом и повторить его ничего не стоит. Главное, создать условия, гарантирующие от обмана! Физические процессы позволяют полностью повторить прошедшее. В этом секторе человеческой деятельности возможны "путешествия" в прошедшее - чайник, поставленный на огонь, будет сегодня и завтра нагреваться так же, как тогда в Регистане, а автоматная пуля, так же как и двадцать пять лет назад, будет с той же скоростью лететь в цель... 
Если кто-нибудь скажет, что чайник на огне у него, наоборот, охлаждался, мины под ним не взрывались, а духовские пули в него не попадали,притягиваемые небом, то такого рассказчика можно сразу же вывести на чистую воду - в точности повторив ЕГО прошлое. 
Смогу ли я повторить СВОЕ прошлое? ПРОДОЛЖЕНИЕ
Просмотров: 51   Категория: Проза
 Подробнее
Кандагарский дневник 20 Фев 2015

Юрий Сальников

           Кандагарский дневник

Вместо предисловия
Этот дневник пролежал в столе 20 лет. В октябре 2005 года я разбирал бумаги, и в руки мне попалась старая общая тетрадь почти вся исписанная еще чернильной авторучкой. Открыл первую страницу и увидел дату 13.10.1985 – Бог ты мой, так ведь с той поры прошло ровно 20 лет!
Почему я так долго не заглядывал в него и нигде не опубликовал из него ни строчки? Когда я вернулся из Афганистана, уже шла горбачевская перестройка и гласность, так что причин военного или политического характера скрывать все что описано мной уже почти не было. А потому, когда я задаюсь вопросом, почему до сих пор не опубликовал кандагарский дневник, честнее всего будет сказать самому себе: было стыдно. За что? Наверное, это будет трудно кому-то понять, ведь при желании нашу работу в Кандагаре можно даже представить  в героических тонах. И все же стыдно. Стыдно перед собой и страной за бессмысленность и никчемность всего того, что приходилось там делать.
Но сейчас я жалею, что не нашел в себе душевных сил опубликовать эту хронику раньше. Возможно, она стала бы еще одной каплей эликсира для отрезвления нации.  Сегодня же мой рассказ о тех днях уже давняя (по нашим стремительным темпам) история. Но есть в том, что происходило тогда, 20 лет назад, многое, что актуально для нас и сегодня.
Сильнее всего у меня развита эмоциональная  память, а потому я не очень доверяю себе, когда речь идет о фактической стороне дела, датах, именах. Зато хорошо помню, что я чувствовал в тот или иной момент моей жизни. Поэтому обо всем, что предшествовало началу моего кандагарского дневника, придется сказать скороговоркой, оставив многие события без датировки и оставив только то, за что я ручаюсь. Но сделать маленькое предисловие все же придется, иначе многое будет не понятно.
Для тех, кто жил в том времени о некоторых сторонах нашей политики в отношении ДРА просто знать не полагалось.
Для современного читателя же требуются пояснения, так как образ советского присутствия в Афганистане связывается в основном с боями, перевалом Саланг, душманами и прочими атрибутами чисто военных событий.
 С чего же начался мой Афганистан, и как я вообще туда попал?
  Я помню, как сидел в своем кабинете первого секретаря Костомукшского горкома ВЛКСМ, был поздний вечер, горела настольная лампа, а на душе было чертовски тоскливо. Несколько наивных и запальчивых выступлений на пленумах обкома комсомола и КПСС сделали из меня в глазах партийного руководства диссидентом местного значения, а потому друзья из обкома мне ясно давали понять, что карьера моя явно не сложится. Знали бы они, как уже тогда мне было тошно от того, чем я занимался, и как мне было плевать на карьеру именно на этом поприще, им даже не пришлось бы делать вид, что они за меня переживают.
А работа моя действительно была уже в тягость. Прежде всего, потому, что стала совершенно очевидна несостоятельность всей системы, которой я служил. И все мои наивные ожидания, что я могу что-то изменить к лучшему в нашей стране, разбивались о непрошибаемую стену.
 Но что делать дальше? Оставалось одно - уйти в школу учителем. Возможно, я бы и принял такое решение, если бы не раздался телефонный звонок, который, собственно говоря, и положил начало всем моим афганским приключениям.
  Кто звонил, я уже не помню, но звонок был из орготдела обкома комсомола. Содержание разговора передаю примерно, но точно помню  что голос звучал так, словно мне звонили откуда-то из потустороннего мира.
- Жора, ты как насчет того, чтобы съездить за речку?
- Куда-куда?
- Ну, в Афганистан, это просто принято так говорить «за речку». Есть предложение рекомендовать тебе поехать туда на годик советником по делам молодежи. Все равно сам понимаешь, дела у тебя тут не сложатся. Езжай, а вернешься, на тебя смотреть будут уже по другому, Афган все-таки! Думай, а завтра звони.
 Вот так все и началось. Что такое Афганистан, что там происходит ни я, ни моя жена не знали, а потому мне удалось убедить себя и уговорить Людмилу, что стоит все же махнуть «за речку».
  Ну а дальше пошла процедура согласований. Поездка на собеседование в ЦК ВЛКСМ, несколько дней я жил в родной ВКШ, которую окончил в 1981 году. Там собрались из разных концов СССР все, кто осенью 1985 года должен был выехать в Афганистан на смену работавшей там группе советников. Среди кандидатов на эту командировку были и мои бывшие сокурсники, которые также по тем или иным причинам решились уехать «за речку».
Продолжение  Здесь
Просмотров: 63   Категория: Проза
 Подробнее
Афганистан 19 Фев 2015
Грешнов Андрей Борисович
Джелалабадские Оазисы

После первых месяцев эйфории от прихода к власти новое афганское руководство приступило к тактическим перестановкам в рядах Вооруженных сил. "Неблагонадежные" части расформировывались, отдельные их подразделения придавались местным гарнизонам в провинциях. Кабул вычищался от тех, кто посмел в свое время поддержать приход к власти Хафизуллы Амина. Не избежала этой участи и 4-я танковая бригада - оплот "халькистов" и постоянная реальная угроза режиму. Часть танков были переброшены в провинцию Газни. 3-й батальон БМП, усиленный танками, - в Джелалабад. Уже через несколько недель после этих "перебросок" пришлось вылететь в командировку в административный центр провинции Нангархар. 
Техника, двигавшаяся своим ходом из Кабула к пакистанской границе, была основательно потрепана в дороге как душманами, так и нерадивыми водителями, запоровшими двигатели у нескольких боевых машин. На другой стороне реки Кабул от уезда Сорхруд, на самых подступах к Джелалабаду во время марша на мине подорвался и упал в горную реку танк. Экипажу спасти не удалось, так как люки были задраены. Нам с советником по техническому обеспечению и обслуживанию Василием Михайловичем Лисовым и афганским зампотехом Абдуллой предстояло вылететь на место событий и разобраться в сложившейся обстановке. 
В кабульском аэропорту торчали несколько дней - из-за непогоды бортов на Джелалабад не было. Можно было вылететь лишь на старинном 5-местном "кукурузнике" с четырьмя крыльями. К подобного рода экзотике мы отнеслись с прохладцей - и мне и советнику через несколько месяцев выходил дембель - и таки дождались афганского МИ-6. Вертолет, правда, тоже не глянулся. Снаружи он был весь какой-то обшарпанный, да и внутри, по всей видимости, недавно перевозили скот. Кстати, перевозка мелкого и крупного рогатого скота военными самолетами и вертолетами в Афганистане была вещью обыденной. Впоследствии мне неоднократно приходилось летать из Кандагара и Герата в окружении блеющих и гадящих от страха овец. 
Недоброе случилось уже через 20 минут после взлета. Из-за тряски поползли ящики с боеприпасами, под натиском которых лопнул один из двух железных обручей, державших 200-литровую бочку - резервный бак с топливом. Он стал угрожающе отъезжать от левого борта в нашу сторону, и мы, не сговариваясь, вместе с борттехником вчетвером бросились на пол, упершись ногами в резервуар. Так и летели приблизительно около часа, моля бога о благополучной посадке. Бог был милостив. 
В аэропорту нас уже ждал УАЗ с офицерами бригады. После традиционных "брежневских" поцелуев и многократных "заклинаний" типа "четурасти-хубасти" (как дела?) мы рухнули на заднее сиденье и тронулись в путь. Кстати, о "четурасти-хубасти". Если вы поинтересуетесь таким образом о делах иранца, он примет Вас за врача. Дословно это означает: "Ну, как здоровье? Хорошо?". Наши переводчики придумали замечательный ответ, который стал впоследствии очень популярным у советских военных, чьи дела в конце кампании шли явно не очень хорошо" - "От вертолета лопасти, в Кабул попал по дурости". 
Джелалабад встретил нас адским зноем. Дня за четыре мы сбросили килограммов по десять - жидкость выпаривалась из организма вместе с потом. У меня от беготни по раскаленным камням расплавились подошвы отечественных вельветовых туфель за 11 рублей, а с ушей, поволдырившись, сошла кожа. Стопроцентная влажность не позволяла высушить постиранную одежду. Утром приходилось надевать все влажное, но зато прохладное. Потом придумали, как выйти из положения - сушили трусы и майки на раскаленной танковой броне. Получалось с горем пополам. Единственным спасением от жары стала мокрая простыня, в которую можно было обернуться и сесть под вентилятор. Но электричество подавалось всего на 1 час вечером, и к вентиляторному часу мы готовились заранее, окружая себя баррикадами из никелированных чайников и лимонов. Поначалу мы, как и наши афганские коллеги, поселились в бывшей шахской летней резиденции-крепости, превращенной революционерами в казармы. Условия для жизни там были мрачные. В ботаническом саду, где росли сотни видов реликтовых деревьев с цветами вместо листьев, было нагажено, и зловоние человеческих испражнений забивало цветочные ароматы. Этот ботанический сад в свое время создавали еще англичане. Через некоторое время территорию крепости и сад заминировали советские саперы, так как прямо отсюда начинался перевал на Пакистан. Мы перебрались в военную гостиницу. Гостиница - это, конечно, громко сказано. Наверное, еще пару лет назад название и соответствовало содержанию, но к нашему приезду строение представляло собой двухэтажное здание без стекол, с не запирающимися дверями и окнами - все металлическое, включая замки и шпингалеты, было растащено местным населением. Ломать - не строить. 

Помыкавшись там с неделю, переехали к одному из военных советников в Самархель - городок, где раньше обитали советские специалисты в области ирригации, построившие афганцам фермы по выращиванию оливок. Там был просто рай земной: кругом зелень и прохлада. Вытяни руку из окна и рви, что хочешь - лимоны, апельсины, наренджи и грейпы. В городке был хороший бассейн и деревянное строение- курилка. Советник пехотной дивизии, одурев от одиночества, наверное иногда забывал, зачем он здесь находится, и занимался тем, что отстреливал из пулемета душманов, обустроив себе "гнездо" из матрасов в одном из военных вертолетов (советская вертолетная эскадрилья дислоцировался на джелалабадском аэродроме). Наши летчики, которым тоже иногда бывало скучно, с удовольствием брали его с собой на отработку разведданных. Одним словом, провинция... 
Лисов часто ездил на узел связи звонить в Кабул - докладывал, как продвигаются ремонтные работы, а я от нечего делать ловил рыбу в одном из бывших "захир-шаховских" водоемов и кормил ею оголодавших танкистов. Специфика приготовления ухи заключалась в том, что рыбу нужно было доставлять в батальон почти бегом, чтобы она не протухла от жары. Ловились сазаны, карпы, красноперка. Прекратил я рыбную ловлю, когда однажды на крючке повисла огромных размеров змея. Здорово испугавшись, я побросал снасти в озеро и больше туда не ходил. Спустя много лет, я ужасаюсь тому, что делал в джелалабадском пригороде. Наверное, душманы "замерзали" при виде того, как шурави в афганской военной форме, бросив на берегу автомат, безмятежно ловил на удочку королевскую рыбу с мостков, уходивших в "зеленку". 
Из Кабула требововали срочно достать из реки упавший туда танк, снять с него пулемет ДШК и вытащить снаряды. Безумство этого приказа можно оценить лишь по прошествии лет. Видимо, в центре наивно полагали, что контрреволюционеры полезут под воду в танк, и будут извлекать оттуда боеприпасы для изготовления фугасов, а из пулемета стрелять по вертолетам. Увы. Уже в то время у душманов уже были новейшие компрессионные мины итальянского производства и крупнокалиберные пулеметы, которые доставляли в Афганистан караваны из Пакистана. Границы были совершенно открыты - вернее, их не было вообще. Окрестности Джелалабада контролировались формированиями Исламской партии Афганистана Гульбеддина Хекматиара и отколовшимися от этой организации отрядами одноименного движения под предводительством местного авторитета в годах Юнуса Халеса. (Перенесясь из прошлого в настоящее, хочу рассказать, что в августе 2006 года Юнус Халес, наконец, умер. На его похороны в Джелалабаде собрались тысячи духов-ветеранов. Но уйти в мир иной спокойно ему не удалось. Похоронная процессия была взорвана, вероятно нашими бывшими соратниками по оружию. 40 духов было убито, уже спустя 16 лет после окончания нашей войны). Ночью вертушки не летали, и караваны преспокойно проходили через зону свободных племен, которые хорошо оплачивались из-за рубежа. 
Но, как известно, приказы не обсуждаются, и пришлось ехать. С нами в дорогу собрались прилетевшие из Кабула родственники двух офицеров, погибших в танке, и два "водолаза" из числа местных жителей. Внешний вид "водолазов" привел меня в некоторое замешательство - худосочный старик и мальчик лет десяти были одеты в лохмотья, а их экипировка состояла лишь из длинной веревки. Два дня собирали колонну. Во главе конвоя шли два танка, за ними три БМП, танковый тягач с платформой. За тягачом - наша БРДМ. Замыкали ее три машины - два ЗИЛ-131 и , по-моему, один "Урал" с афганской пехотой. Колонна по афганским меркам вышла устрашающая, поэтому мы без особых опасений раненько утром двинулись в путь. Военный советник-стрелок тоже с нами увязался, чему я впоследствии был очень рад. 
По дороге Джелалабад-Кабул двигались спокойно где-то минут сорок. Слева - отвесные скалы, справа - крутой откос и горная река. Сама дорога метров двадцать в ширину. Я сразу про себя отметил - если что-нибудь случится, то придется по всей видимости двигаться задним ходом - места для разворота не было. Успокаивал лишь огромных размеров КПВТ, за турелью которого сидел афганский сержант. Связь в тот день работала отменно - Абдулла постарался и накануне лично проверил все шлемофоны. Минут через пятнадцать началось. Раздался взрыв, и столб черного дыма окутал головной танк. 
"Мина", - подумал я, отметив про себя, что никакого страха не испытываю. Происходящее напоминало кадры из фильма "Освобождение" - и не больше. Колонна по инерции двигалась еще несколько десятков метров, пока боевые машины ни сбились "в стаю". Лисов отдал приказ двигаться задним ходом, чтобы растянуть конвой. Тут раздался второй взрыв. БРДМ тряхнуло так, что все снаряжение коробки с патронами, откуда-то взявшийся полевой телефон, автоматы и разная прочая дребедень сорвалис... Читать дальше »
Просмотров: 43   Категория: Проза
 Подробнее
Афганистан Кто есть кто? 18 Фев 2015
Афганские лица сегодня
 Кто есть кто?
 
Пуштун Мохаммед Хан, первый заместитель Абдуллы Абдуллы на президентских выборах в Афганистане, родился в 1952 году в провинции Газни на юге Афганистана.
Начальное образование получил в медресе «Джамрат» карабахского уезда провинции Газни, среднее образование – в медресе «Султан Махмуд» того же уезда. Затем поступил в педагогическое училище города Гардеза — административного центра провинции Пактия.
В 1972 году поступил в Кабульский инженерный институт, который окончил в 1977 году, получив специальность инженера-электрик. Работал в должности главного электрика столицы Афганистана города Кабула.
Исламская партия Афганистана (ИПА) под руководством Гульбеддина Хекматьяра назначила его руководителем сопротивления в городе Кабуле. Спустя 18 месяцев он вернулся в Пакистан, где проживал в городах Кветта (Белуджистан) и Пешавар.
Во время пребывания в Пакистане работал на должностях руководителя эмигрантского отдела, заместителя руководителя финансового отдела и затем снова руководителем отдела по делам эмигрантов ИПА.
После захвата власти моджахедоами в 1992 году являлся членом комиссии министерства финансов и вместе с Мохаммедом Каримом Халили работал в качестве второго заместителя президента Афганистана.
После прихода к власти талибов в 1996 году Мохаммед Хан отошел от политической деятельности, однако после падения талибов в 2001 году был избран в парламент Афганистана в качестве депутата от провинции Газни.
Во время прежнего депутатского срока исполнял обязанности руководителя парламентской комиссии по коммуникациям и связи, однако не смог пройти в парламент второго созыва, самостоятельно выдвинув свою кандидатуру от провинции Кабул.
Семья Мохаммеда Хана в прошлом враждовала с «Талибаном». Его брат Наджибулла, а также многие другие его родственники были убиты талибами.

Саид Хусейн Алеми Балхи родился в 1957 году в провинции Балх. Принадлежит к шиитскому меньшинству Афганистана. Изучал богословие в нескольких медресе Мазари-Шарифа.

В 1981 году уехал в Иран, где продолжил занятия богословием. В 1984 году поступил в Кумский исламский университет, где проучился четыре года и получил степень доктора (аналог российской кандидатской степени) в области исламского права. Опубликовал шесть книг. В 1981 году Саид Хусейн Алеми Балхи основал в Афганистане организацию «Федаяне ислам» и спустя два года вместе с четырьмя другими политическими формированиями создал «Объединенный фронт исламской революции Афганистана».

В 1988 году вместе с несколькими другими политическими группами основал Коалиционный исламский совет Афганистана и был избран его председателем. После создания «Партии исламского единства Афганистана» Алеми Балхи стал членом его Центрального комитета.

Исполнял обязанности министра торговли в правительстве Бурхануддина Раббани. На президентских выборах 2005 года он участвовал в предвыборной кампании в качестве заместителя Мохаммад Юнуса Кануни.

В 2005 году был избран в афганский парламент в качестве представителя провинции Кабул. В 2011 году был переизбран в парламент. Входит в парламентскую группу «Реформаторы». Также является членом Совета шиитских улемов Афганистана.

Саид Хусейн Алеми Балхи владеет еженедельным изданием «Рахи Ниджат». В 1993 году основал Культурно-благотворительный фонд Расула Акрама. Женат, имеет пятерых сыновей и двух дочерей. Свободно говорит на дари и арабском языке.

Мохаммад Касим Фахим, удостоенный во время правления Хамида Карзая высшего военного звания – маршал, получил наибольшую известность в качестве главного командира объединенного антиталибского фронта, которым он стал после гибели Ахмад Шаха Масуда. Возглавив силы моджахедов, воевавших против «Талибана», после гибели Ахмад Шаха Масуда в результате теракта с участием смертника, он сыграл важную роль в свержении режима талибов при помощи американской истребительной авиации.
После падения режима «Талибана» Мохаммад Касим Фахим постоянно присутствовал на политической сцене Афганистана (за исключением первых пяти лет президентства Хамида Карзая, когда он не вошел в состав правительства и не мог активно осуществлять свою роль в жизни страны).
Мохаммад Касим Фахим родился в 1957 году в селе Омраз провинции Панджшер. Окончив среднюю школу в родных местах, за получением высшего образования он отправился в Кабул, где учился на факультете теологии Кабульского университета.
После смены власти в 1978 году Фахим, находясь в оппозиции к власти, которую поддерживал бывший Советский Союз, уехал в Пакистан.
После недолгого пребывания в Пакистане он вернулся в Афганистан и вместе с группами моджахедов (в основном с отрядами Ахмад Шаха Масуда) начал вооруженную борьбу против тогдашней афганской власти. Исходно он был назначен командиром сил моджахедов, однако в последующие годы постоянно расширял зону своего военного руководства. Мохаммад Касим Фахим сыграл важную роль в формировании отрядов моджахедов в провинциях Бадахшан, Баглан, Тахар и Кундуз.
В 1993 году вслед за падением правительства Наджибуллы Мохаммад Касим Фахим вместе с силами моджахедов вошел в Кабул и занял пост министра безопасности в правительстве Бурхануддина Раббани. После победы талибов и захвата ими столицы Афганистана он в течение короткого времени возглавлял отряды Масуда, боровшиеся против «Талибана» на севере Афганистана.
После гибели Ахмад Шаха Масуда в результате теракта с участием смертников Мохаммад Касим Фахим возглавил ряды моджахедов. На тот период времени главным вызовом для него стало формирование и укрепление отрядов моджахедов, воевавших против «Талибана». Однако после свержения режима талибов и проведения Боннской конференции господин Фахим был назначен первым заместителем председателя временного правительства и министром обороны Афганистана.
Во время первых президентских выборов президент Карзай сместил Мохаммад Касима Фахима с поста своего заместителя и назначил вместо него Ахмад Зия Масуда, брата Ахмад Шаха Масуда. Этот шаг, который для многих стал неожиданным, до такой степени ухудшил отношения между маршалом Фахимом и президентом Карзаем, что Фахим заявил, что Хамид Карзай больше никогда не увидит поддержки со стороны моджахедов.
Весь первый срок президентства Хамида Карзая маршал Фахим соблюдал затворничество, однако время от времени жестко критиковал президента за то, что тот выступал за отстранение моджахедов от власти. Это продолжалось до тех пор, пока Хамид Карзай на вторых президентских выборах не обратился к маршалу Фахиму и не назначил его своим заместителем. Переход Фахима на сторону президента Карзая поставил под вопрос судьбу самого крупного в то время оппозиционного блока НФА, основанного Б.Раббани.
Последние пять лет, вплоть до своей кончины 9 марта 2014 года, маршал Мохаммад Каси... Читать дальше »
Просмотров: 57   Категория: Публицистика
 Подробнее

Полное или частичное копирование материалов, возможно только с разрешения автора и при наличии активной гиперссылки на источник www.kandagar.su Copyright 70 ОМСБр ©2009 - 2015

Поиск по сайту
Язык сайта
Авторизация
Логин:
Пароль:
С днём рождения!
5696436(60), TicyTrielsose(36), TypeWrecy(36), NGA-Andrew(33), ScouttJok(35), Golfesseldisa(37), speltesse(33), unopourricund(32), mxjjdxoz(31), zqqomqif(31), anidanfh(32), Danielstep(30), WilliamHok(28), MerrillKar(39), Agustinrem(33), JosephSn(36)
Новости форума
Облако тегов
Наши друзья
Сайт ветеранов войны в Афганистане 101 мсп 5 гв.мсд Военная песня Ярославцы в афганской войне Сайт о ДШБ Кандагар Сайт ветеранов 181 мсп ANNA Клуб 181 полка (вч п.п.51932) Каталог военной музыки от А до Я Создать сайт бесплатно
Наша кнопка:

70 ОМСБР
Опрос
Ваше отношение к планируемому выпуску серии книг, посвящённых пребыванию 70-й бригады в Кандагаре.
[ Результаты · Архив опросов ]
Всего ответов: 314
Книги написаны участниками событий.
Время жизни сайта
Создан 20 января 2009 года
Погода
Gismeteo Gismeteo
Подробнее