|
В. Г. Марченко
«ОБЪЕКТ ВИЖУ!» (отрывок из книги) Какие предложения, разведка? – ухмыльнувшись, ткнул меня в бок командир вертолётчиков. – Мечтаешь, что ли? Или о возвращении в Союз задумался?  – Задумаешься тут! Охоту начнём с дальнего рубежа. – Дальше Ханахейль не пойдём? – Не вижу смысла, двигай по руслу реки. – Принимается! Высадка разведгруппы в горах Афганистана Тактическая вертолётная группа с разведчиками на борту вошла в коридор поиска, ограниченного на севере ущельем Амира Гази, а на юге – излучиной реки Чакарихвар. Где-то в этом районе прятался искомый объект, похожий, в общем-то, на иголку в стогу сена. Хотя, если рельеф изучить внимательнее, караван пересёк коридор поиска именно здесь. Такая удобная местность… С востока и запада проход ограничен горами, остальные пути отрезаны горной рекой. Таким образом, мы вошли в полосу ведения разведки, которую караван должен был пересечь в обязательном порядке. – Павлик, вникай, – крикнул вертолётчик борттехнику, сидевшему за курсовым пулемётом. – Готов, командир! «Духи» могли хлестануть из крупнокалиберного пулемёта ДШК не только с позиций, но и с машин, тракторных тележек, маскируя их от наблюдения с воздуха. Блеск «сварки» с земли – пулемётный огонь ДШК калибра 12,7 мм. В таких случаях «вертушки» прижимались к земле, уходили за гребни хребтов и работали на поражение «нурсами». Обернулся к разведчикам. – Смотрим, Баравков! – Смотрим, товарищ старший лейтенант. – Обратили внимание? Следы и расщелины видны. – Да, нормально! – Игорь, Миша, контролируем кишлаки. Блеск огня – доклад. – Есть! – Слышь, десантура, к хребту прижиматься не буду – опасно. – Добро! Видимость хорошая. Если что – различим! Речонка осталась по левому борту, справа тянулась цепочка холмов, вдоль неё – развалины разбитых кишлаков. Вероятно, в дни революции войска Амина прошлись по этим местам огнём и мечом. Показалась вершина, контуры которой, взметнувшись до небес, наплывали изящными формами. В её направлении двигалась машина с яркой раскраской, вероятно, одна из местных «бурубухаек», перевозивших дехкан. Остановилась… Нет – поехала дальше… Скользнул по долине взглядом, осматривая поля, кишлаки, овраги, – «мёртвый сезон»… – Товарищ старший лейтенант! – коснулся плеча Азарнов. – М-м? – Смотрите… – Ну? – Не туда. Вон!.. Прикрыв ладонью глаза от рассеянного света, всмотрелся в подножие природного шедевра – остроконечной вершины. С восточного направления, прижавшись к подошве пика, шла вереница животных и двигались пикапы – грузовые машины. Остолбенев, приподнялся. Караван! Тень от вершины скрыла «духовскую» «ниточку» от наблюдения с воздуха, и караван практически не был виден. Я – в кабину пилотов: – Командир, караван! Команду «двадцать четвёртым» – на боевой, уходим вправо! – Понял! – Приготовиться, гвардия! Работать, как на уроках! «Вертушку» бросило вниз. – Что случилось, командир? – Борт обстрелян с земли! Караван «духовский»! – крикнул вертолётчик. – «Горбатые»? – Наблюдают! В атаку зайдут от речки. – Докладывай на базу! – Есть! – ответил вертолётчик, бросая машину в глубокий вираж. «Чёрт побери, закрутил! Где же караван? Так, горушка, вижу! Караван… Что это? Блеск от «бурубухайки»… – ДШК, командир! – Где? – «Бурубухайка» – сопровождение каравана! Вали в сторону! – Вижу! «Двадцать четвёртые» атакуют! – Заходи с «головы» каравана! С «головы»! На горушке прикрытие, не суйся! Пройдём после захода «горбатых». – Понял! Взрывы реактивных снарядов прошили «духовскую» «ниточку» на всю глубину. – Мо ... Читать дальше » |
|
Автор : В.А. Новосёлов
ПРОЗА Начало обычного дня. День как день, такой же жаркий и липкий. Но какое то предчувствие висело над нами. Такое чувство бывает после бессонной ночи. Этой ночью опять был обстрел и опять мы выискивали пикапы духов которые прятались вокруг Арианы и беспокоили нас своим миномётным огнём. Зайдя в маленькую столовую, которая у нас громко именовалась кафе "Встреча" я наткнулся на него, он ничего не ел, только пил стоя чай. -Как дела? - спросил я его. -Да ни как. - хмуро ответил он - Опять жара и спать охота. -Да, ладно. После жизни отдохнём.-ответил я ему своей любимой фразой. Через пару часов нас сорвали с места криком : " В пустыне борт упал, полетели" Вертолёты и самолёты вообще горят мгновенно, сжигая всё внутри себя до неузнаваемости. Когда мы приземлились, спасать было уже не чего и не кого. Но из соседнего кишлака по нам открыли стрельбу. Так что мне не пришлось копаться в сгоревших внутренностях борта. Я держал на прицеле дувал и иногда постреливал в ту сторону. Так для профилактики. Второй борт, провёл там зачистку. За шумом стрельбы ни чего не было слышно. Смотреть в сторону сгоревшего вертолёта мне тоже было не с руки, всё внимание было сосредоточено на кишлаке. После, я увидел что к нашему борту несут больше тел, чем должно быть, я всё понял. Кого то из нас не стало. Уже в вертолёте я понял кого... -Как дела? - спросил я его. -Да ни как.- промолчал он в ответ... Как ещё можно было объяснить этому колоритному майору, что я не хочу прыгать с парашютом. Тем более что приказ на увольнение уже вышел в газете.Ни как! Отмазка ,типа , "я боюсь",тут не катила.На эту отмазку у него был железный аргумент. Полтора года прослужив в Афгане,каждый день летая на вертолёте над "духами", ты сейчас мне говоришь про страх? Майор, начальник ПДГ (парашютно-десантных групп) 40 армии, был и на самом деле колоритным мужиком. Ростом не удался, крепкий и лысый. Такой же лысый как я был в день 100 дневки. Только он такой был всегда. А показательные прыжки в Кандагарском вертолётном полку приурочили к паре несчастных случаев случившимися с экипажами вертолётов только что прибывшими из Союза. Пилоты не покинули борта, хотя вполне могли это сделать.Но не будем судить. Летчики знают ,что иногда лучше погибнуть вместе с бортом, чем... Тем более что "духи" очень "любили" наших пилотов. "Прыгать будут ВСЕ! Тем более дембеля!" -подытожил майор, поставив жирную черту под моими происками отмазаться от прыжков. "Ну и ладно... ну и пусть" - с горечью решил я." Тем более что, герой не тот кто не боится да идёт. Герой тот, кто боится, но идёт" - успокоил я себя. Прыгали по два прыжка в день, в разное время, что бы "духи" не смогли взять нас на прицел.Ощущения от прыжков,те ещё, скажу я Вам. Первый прыжок не помню, честно Вам скажу, но помощи ногой от прапорщика не получил. Чем очень доволен собой. Второй помню смутно. А вот третий,четвёртый и пятый прошли как по маслу. Чувство кайфа поймал. Только мастер пера сможет описать это чувство полноценно. Я пока к таким не отношусь. Шестой выброс происходил рано утром. Началось как обычно, с молодецким "уханьем" на высоте, перекличкой с Толиком, моим напарником по паре. Поэтому трассера, шедшие в нашу сторону, откуда то со стороны Хушаба, я заметил поздно. Растояние видимо было приличным и было не понятно, достанут они нас или нет? "Толян! По нам стреляют!" - крикнул я, скатываясь на детский фальцет. С борта видимо тоже заметили что то и он развернувшись, хищно оскалился в сторону кишлака прикрывая нас своим телом. Таким родным в это время. Всё таки мы приземлились. Мы упали на землю двумя мешками, что бы лежать и тяжело дышать, размазывая толи пот, толи слёзы, а может и юношеские сопли. В этот момент мы казались себе не геройскими дембелями, а сопливыми пацанами только что увернувшимися от смерти. После всего, мы подошли к экипажу и молча пожали им руки. "Всё нормально, Парни! Летите домой, Вы своё сделали"-сказал нам командир экипажа по отечески обнимая нас, всхлипывающих. 26 лет прошло с тех пор. И 26 лет я, услыша "голос" вертолёта в небе, замираю и провожаю его мокрыми глазами. Я вспоминаю всех своих командиров экипажей, всех правых летчиков, всех бортачей... Живите, Братцы! и спасибо Вам огромное, что Вы были, что Вы есть и что Вы будете всегда. Мирного неба Вам и дружелюбной земли. Боже мой! Что случилось? Что я тут делаю? откуда они взял ... Читать дальше » |
|
Аркадий Сергиенко
МУЖСКОЙ РАЗГОВОР. Я не могу смотреть в глаза Тем матерям,что сына не дождались. Но я хочу смотреть в глаза Чиновникам,что вдоволь издевались! Как объяснить мне те слова: "Я вас туда не посылал!"? Кому мне рассказать,без удальства, Про тех друзей,которых потерял? "Афганский ад"-другого слова нет, Для той войны, что многих зацепила. А для других,чей теплый кабинет, Она все чувства напрочь притупила. Они не знают,что такое бой, И не игрушечный,а очень настоящий! Что друг,который хлеб делил с тобой, Теперь в далеких небесах парящий. Как объяснить,что эти мизерные льготы, Которыми оценен труд наш в той войне, Не доставляют ничего,кроме заботы, Что пропадут они в бумажной трескотне! Я НЕ ХОЧУ ходить и побираться, Я НЕ ХОЧУ чиновника просить! Я НЕ ХОЧУ друзей своих чураться, А просто жить хочу,НОРМАЛЬНО ЖИТЬ! |
|
Лидия Гржибовская
Друг! Не умирай! Ты же точно знаешь НАТКА! СУКА ТЫ" Как же я хотел тебе дарить цветы! В своих стихах и песнях воспевать! "Костлявая" песнь не дала доиграть Эта глупая смерть нас к себе ЗАБРАЛА - Нам пожить, погулять, долюбить не дала Я жене написал прощальное письмо, Думаю до адресата дойдёт оно... Натка, ты теперь за всех нас должна жить, И как мы погибли другим говорить, "Прощай же НАТКА! Ты такая СУКА" Только нет верней и надёжней друга! Лихом нас не поминай! Натка ПРОЩАЙ! А Натка кричала: "Друг! Не умирай!" ***** |
|
КАНДАГАР - 25 ЛЕТ СПУСТЯ
(ИЗ ПУТЕВЫХ ЗАМЕТОК) http://www.liveinternet.ru/ graf-4 Я приехал в Кандагар как представитель сопредельного государства. Ничего там за двадцать пять лет не изменилось. На первый взгляд. На самом деле изменилось отношение людей к нам. - Как вам живется? – спросил я у одного из бывших известных полевых командиров. - Воюем, – коротко ответил он. - Ну и как противник? – спросил я. - А, - махнул он рукой. – Это не мужчины. Они только знают – ракеты. Мужчины так не воюют. Сначала сто ракет, потом появляется один солдат. Ты выйди на поле! Один на один! Как мужчина! Покажи силу! Я тебе расскажу историю. Это было во время войны с шурави(советский военнослужащий в Афганистане). Нас было сто пятьдесят человек. Нам нужно было пройти в долину. На высоте по дороге засели шурави. Мы точно знали – их там пять человек. Мы вначале пошли напрямую. Застрочил пулемет. Мы в обход. Там тоже нас встречает пулемет. Мы с трех сторон к высоте. Так нас с трех сторон поливают пулеметным огнем. И так шесть дней! Шесть дней мы не можем прорваться в долину. Потеряли сто человек. Наконец, на седьмой день на высоте кончились патроны. Мы добираемся до высоты. Там пятеро молодых солдат. Каждому из них двадцати ещё нет. Голодные, - у них еда пять дней назад кончилась. Не пили двое суток. Еле держатся. А смотрят – волками! Готовы загрызть заживо! Я посмотрел на них, сказал: «Всё, шурави. Читайте молитву!». Клянусь всеми святыми – мы были готовы растерзать их на куски! И все пятеро сомкнулись, взялись за руки, и встали в ряд. Мужчины! Мы их накормили, напоили, завязали раны, на следующий день дали им в руки их оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были такие же, как вы. А теперь идите». И они ушли. Но никто из них за всё время не оглянулся назад! Вот противник! А ты спрашиваешь – американцы… |
