Андрей Геласимов
Жажда

Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин.
Засранец.
Поэтому пришлось ставить ее на шкаф. И на окно. И на пол. В общем, все как обычно. Одну положил в ванную комнату – в бак с грязным бельем. Подумал – пусть лежит там. На всякий случай.
Когда с водкой более-менее разобрался, кто-то начал звонить в дверь. Сначала не хотел открывать, потому что поздно, но потом все равно открыл. Кроме Ольги, там никого не могло оказаться. Даже мать не заходила уже полгода. Общались по телефону.
– Извини, что снова тебя беспокою, – сказала она. – У меня Никита опять выступает. Выручи еще раз. Я с ним одна не справлюсь.
– Какие проблемы, – сказал я.
Набросил куртку и вышел следом за ней. Даже дверь оставил открытой.
– А ну-ка, кто у нас тут не хочет спать?
Пацан вздрогнул и уставился на меня, как на привидение. Даже кубики свои уронил.
– Кто тут маму не слушает?
Он смотрит на меня и молчит. Только глаза у него стали по чайнику.
– Давай собирайся, – говорю я. – Раз не хочешь слушаться маму – будешь жить со мной. Можешь взять только одну игрушку.
Тот молчит, и рот у него открывается очень сильно.
– Какую с собой возьмем? Машину или вот этого мужика? Это кто у тебя тут в трусах? Супермен, что ли? Давай бери с собой супермена.
Он переводит глаза на Ольгу и шепчет:
– Я буду спать. Мама, я сам спать сейчас лягу.
Я говорю:
– Вот молодец. Быстро все понял. Если еще раз такое произойдет – я снова приду и заберу тебя по-настоящему.
Возле двери Ольга меня остановила:
– Хочешь чаю? Пойдем на кухню – я только что заварила.
Я говорю:
– У меня там дверь открытой осталась. Мало ли что.
Тогда она говорит:
– Ты извини, что я тебе все время надоедаю. Просто он… боится только тебя… А меня совсем перестал слушать.
Я усмехнулся:
– Понятно. Я бы на его месте еще не так испугался. Сколько ему?
– Пять. Четыре и десять месяцев.
Я говорю:
– Я бы еще не так испугался.
А она снова говорит:
– Ты извини… Только не обижайся, пожалуйста.
Потом помолчали немного, и я говорю:
– Все нормально. Если надо – ты заходи. Я теперь дома сидеть буду. Работать закончил. Деньги все получил.
Она посмотрела на меня и говорит:
– Опять будешь три месяца водку пить?
Я говорю:
– С чего ты взяла? Просто сижу дома – смотрю телевизор.
Она посмотрела на меня и улыбнулась. Правда, не очень весело.
– Ладно, извини меня еще раз.
Сам тоже заглядывай – если что. Правда не хочешь чаю?
Дома я подошел к зеркалу и долго стоял напротив него. Смотрел на то, что из меня получилось.
Если бы Серега не ошибся тогда и не оставил меня догорать в БТРе последним. Но он думал, что со мной уже всё. Поэтому сначала вытаскивал других. Тех, кто еще шевелился.
Так что теперь только детей пугать. Повезло Ольге с соседом.
* * *
А когда поступил в строительный техникум, нас всех выстроили перед зданием на линейку, и завуч сказал: «Вы теперь – лицо строительной индустрии. Не подведите своих отцов». Хотя – кого там было уже подводить? Завуч наш явно был не в курсе. Вместо отцов дома крутились какие-то дяди Эдики. В единственном, конечно, числе. Но завуч имел в виду нас всех, стоящих там напротив него, хотя дождь уже начался и деревья почти все облетели. Поэтому он и говорил во ... Читать дальше »

Шлык Сергей,
1060ап, 4габатр
Кандагар.
Рев мотора, стук колес.
Стоим. Чего-то надо ждать?
Команда. И нас черт понес
Судьбу среди пустынь гонять!
 

Кандагар - Черная Площадь,
Центр, базар, краски дуканов,
Свисты пуль, рваные клочья,
В парандже сотни душманов.
 
Элеватор, хлам металла,
ГСМ, разбитый вдрызг.
ДШК из-за дувала
Подает истошный визг!
 
Пуля-дура! Что ей скажешь?
"Убирайся, не визжи?"
Глаза бронею не замажешь
В крови друг весь уже лежит.
 
Друг! Не робей! Я у штурвала!
Послышалось, как в диком сне
Машину в ярости швыряло
По той бетонной полосе.
 
Педаль впирается в броню
И руль не слушает совсем.
Друг! Будешь жить! Я довезу!
Послышалось, как в чьем-то сне.
 
Элеватор, хлам металла,
Огневая. С трех сторон
Сотни вражеских дувалов,
Тучи вонючих могильных ворон.
 
Вечер. Вспышка! Вот подарок
Из "зеленки" к нам летит
Крик, разрыв и вой шакалов.
Вот еще один в крови!
 
Рев моторов, лязг колес.
Ползем на брюхе - еле живы.
"Шинданд!" - себе мурлычем в нос,
"Твою мы встречу заслужили!"
 
И вот дивизия, Шинданд!
Устало тянется колонна
Там машут радостно друзья,
Радость сливается со стоном!
 
Кандагар - Черная Площадь,
Центр, базар, краски дуканов,
Свисты пуль, рваные клочья,
В парандже сотни душманов.
 
Бетонка, дырявая до слез,
Бежит взрываясь и виляя,
На Кандагар нас черт понес,
В какое пекло, сам не знаю.
 
25 декабря 1987 г.
 
Стих философский - изнутри, из души. Понять, может, будет тяжеловато.Сейчас буду расшифровывать. При подходе к боевым позициям ( в "зеленке" перед Кандагаром) был ранен механик-водитель МТЛБ - Ширшов Серега,на полгода моложе призыв, был ранен из БУРа. В момент, когда поворачивал голову, пуля попала по касательной в край правого глаза. Повезло! Глаза нет, зато жив! "Штурвал" схватил другой(был в запасе, ехал со мной) мех-водитель - казах, его же призыва, фамилию, к сожалению, не помню. Потом на позициях окопы под машины и себе копали, по приказу ком. дивизиона, почему-то, прямо на могилах братьев-мусульман. Т.Е. батарея стояла прямо на кладбище духовском. Тут-то и началось.Андрей Бирюков - нач. разведки дивизиона, хорошо помнит наши позиции и то, что происходило вообще на этой боевой операции. Досталось нам здесь - на кладбище... Здесь и отметили 100 дней до приказа "старики", и я - ваш покорный слуга. Здесь и была написана мною об этом песня, так и называется "100 дней до приказа". Здесь был ранен молодой солдат - тоже казах (только попал в батарею и сразу в рейд), здесь был ранен и Андрей Бирюков. По разговорам и слухам: все ушли на Хост, а мы прикрывали на подступах к "родному" Кандагару кого-то, или... Короче, в "зеленке" духов было... не меряно. Рядом с нами тут же стоял элеватор, о котором в стихах упоминается.Слова стихов вылезали из внутренностей моих и вот таким, наверное, непонятным, странным образом, легли на бумагу.