|
03:35
«В СССР инвалидов нет!..»
|
|
Валерий Фефёлов
«В СССР инвалидов нет!..» 
Предисловие
Посвящается моему другу Юрию Киселеву.
Замысел написать исследование об инвалидах в СССР и о положении их в обществе был у меня давно. Еще находясь в Советском Союзе, я пытался вести дневник моих наблюдении и впечатлений об их жизни, чтобы в дальнейшем его использовать для более объемного повествования. Но постоянные обыски в моей квартире сотрудниками КГБ, во время которых изымались все материалы, имеющие хоть малейшее упоминание об инвалидах в СССР, вынудили меня от ведения дневника отказаться. Поэтому уже сейчас некоторые впечатления изгладились в памяти, многие фамилии и даты забылись. Здесь, на Западе, встречаясь с представителями организаций по делам инвалидов и их реабилитации, я понял, насколько важно рассказать им о судьбе инвалидов в Советском Союзе. Да и не только здесь, на Западе, даже в Советском Союзе люди почти ничего не знают об этом. Важно это и потому, что речь в данном случае идет не о сотнях или даже тысячах людей, а о миллионах людей, бесправных и униженных той системой, в которой они родились, выросли и существуют.Я не претендую на полноту своего исследования и надеюсь, что меня дополнят более талантливые наблюдатели и социологи, кому в той или иной степени известна структура советского общества. Глава 1. Общее положение инвалидов в СССР С чем сталкивается человек, по воле обстоятельств ставший инвалидом? Какие насущные проблемы он должен решить? Тема эта всегда была актуальной для каждого человека с физической ограниченностью, еще хуже — неподвижностью. Человек, ставший в СССР инвалидом, сразу попадает в зависимость от многих обстоятельств, даже от таких мелочей, которые здоровые люди обычно не замечают. Например, парализованный инвалид на коляске в СССР не может беспрепятственно переехать улицу, заехать в какое-нибудь административное или общественное учреждение (библиотеку, кинотеатр, музей и т. д.). Да и просто, чтобы спуститься по лестнице своего дома и выйти на улицу, ему нужна посторонняя помощь. Гораздо хуже обстоит дело, когда нужно найти средства для покупки себе самого необходимого — будь то продукты, одежда и т. д. В СССР существуют достаточно обширные категории инвалидов, на которые не распространяется даже социальное обеспечение. Многие получают пособия и пенсии в несколько раз ниже прожиточного минимума. Прожив в СССР инвалидом более 16-ти лет, я могу сказать: практически каждый инвалид каждый день решает эти неразрешимые для него проблемы (за исключением, разве, инвалидов из высших слоев партаппарата). Эти проблемы возникают сразу, с того момента, когда человек в тяжелом состоянии попадает в больницу, где медицинский персонал, включая главврачей, в большинстве случаев, и особенно в провинции, даже не знает, как обращаться с тяжелобольными. Вот как сами инвалиды описывают состояние медицины в СССР. Пишет Ф. Хусаинов из г. Чистополя, ставший инвалидом в 1969 году: «…В СССР только в нескольких городах имеются специализированные отделения для лечения таких, например, больных, как с травмами позвоночника и спинного мозга. Но и там лечение поставлено на очень низком уровне, не отвечающем сегодняшним требованиям медицины. В этих отделениях научные исследования ведутся очень медленно, и они далеки от практического применения. В основном же подавляющее большинство больных попадает в местные больницы общего назначения, где нет специалистов этого профиля, поэтому они не могут получить нужного лечения и ухода. И даже наоборот, зачастую из-за неправильного лечения болезнь еще более прогрессирует, приводит к еще более глубоким нарушениям жизненно важных функций организма. Появляются пролежни, с этими пролежнями больного выписывают домой на догнивание. На этом все так называемое „лечение“ и заканчивается…» Ф. Хусаинову пришлось пережить все беды, какие только могут обрушиться на парализованного инвалида. Сразу, после травмы позвоночника, он попал в центральную больницу г. Чистополя. Врачи пришли к мнению, что ему осталось жить не больше недели (это почти обычное отношение врачей к людям с такой травмой). Но шли недели, месяцы, а он не умирал. У него образовались большие пролежни. Но врачи и на это не обращали внимания, даже во время обхода его сторонились. Ф. Хусаинов продолжает: «…На моих глазах умерло несколько парализованных больных, но умерли они не от паралича, а от воспаления легких, потому что за ними не было никакого ухода — сутками лежали они мокрые при открытых форточках, а постели меняли только перед обходом врача. Если изредка приходили комиссии из горздравотдела или еще откуда, то врачи об этом знали уже заранее и наводили идеальный порядок. Едва комиссия уходила, все начиналось по-старому. Все это называется у нас „бесплатной, высококвалифицированной, всем доступной медицинской помощью“». Вспоминаю и я: когда меня, тоже с травмой позвоночника, привезли в районную больницу г. Юрьев-Польского, меня поместили в коридоре, поскольку мест в палатах не было. Несколько дней пролежал я всеми забытый. Главный врач этой больницы А. Молчанов (он же был и заведующим хирургическим отделением) заявил моим родственникам: «Все равно не проживет и двух недель, так что можете с ним прощаться, а если хотите, — добавил он цинично, — можете и водочки ему принести…». На 3-й день приехала врач из областной больницы г. Владимира и меня стали готовить к операции. Операция длилась 4 часа и все это время областной врач ругала ассистировавшего ей А. Молчанова за то, что в больнице нет даже инструментов для проведения такой операции… Дальнейшее мое пребывание в больнице свелось к тому, чтобы научить меня сидеть, после чего меня должны были отправить либо к родственникам, либо в дом инвалидов. Это только краткое изложение моего пребывания в больнице. Но что было каждый день — трудно поддается описанию. Впрочем, картина эта знакома многим: когда медицинский уход плохой, когда часами невозможно дождаться санитарки или медсестры, в палате холодно, лекарств не хватает и т. д. Мне часто приходилось просить родственников или просто знакомых людей, чтобы они купили лекарства в аптеке или достали «по блату». Что уж говорить об инвалидах, если для здоровых и даже «уважаемых» людей в Советском Союзе ситуация с лечением обстоит не лучшим образом. В одном из недавних номеров «Литературная газета» вдруг разрешилась статьей, которая тоже проливает какой-то свет на положение медицины в СССР. Статья, которая называется «Травма», рассказывает о том, как автор этой статьи, писатель Борис Можаев более 3-х месяцев в разных клиниках страны не мог вылечить перелом руки. Так и ездил он все эти три месяца из одного города в другой[1]. Но, как пишет сам Б. Можаев, не это главное, больше всего ему запомнились не кабинеты, не перевязочные и даже не палаты, а… больничные коридоры. «Не только в палатах, но и здесь дают консультации врачи, пойманные за полы халатов, — пишет Б. Можаев, — и здесь пьют и едят, как в столовых; спят и стоят в очереди к туалету… В коридоре, возле толстых, обмотанных асбестом труб, идущих от бойлерной, мне накладывали гипсовую повязку в одной городской больнице г. Москвы…»  А вот как пишет Б. Можаев о клинике им. Сеппо, которая находится в столице Эстонии Таллине: «Там не только все коридоры заставлены койками с больными, но даже лестничные площадки и пятачки перед умывальной… там даже лифта нет, а оперированных носят по узким лестничным маршам временные рабочие или, как их можно еще назвать, не знаю, — это люди, находящиеся на излечении в алкогольном профилактории. Благо они нашлись. А то сами врачи носили. Сначала операцию сделают, потом берутся за носилки, и пошел с четвертого этажа на второй…На весь этаж для больных и врачей имеется всего одна уборная и один умывальник на два соска, где и белье стирают… а умываться по очереди: с семи до восьми — женщины, с восьми до девяти — мужчины». Клиника им. Сеппо — известная центральная клиника травматологии Эстонии. За разработку и внедрение фиксаторов Сеппо клиника получила премию Совета министров СССР 1983 года. (Правда, быть может только потому, что запросы на поставку этих фиксаторов стали поступать из некоторых западных стран.) Таким образом, если даже в клиниках республиканского значения происходит нечто столь невероятное, можно себе представить, что же тогда делается в провинциальных больницах!.. «Приехал я на 4-й день в больницу, повязка растрепалась, рука распухла, — говорит Б. Можаев, — исправьте». — «Мы не обязаны каждую неделю повязки менять по прихоти больного, — отвечает врач, — бинт экономить надо…» Естественно, что последствия такого «лечения» необратимы. Б. Можаев так продолжает свое повествование на страницах «Литературной газеты»: «Я вспомнил, что сестра моего соседа в селе ходит с кривой рукой после перелома — инвалид, и у тетки жены его тоже рука кривая, и у Натальи Сорокиной, что напротив меня, нога срослась неровно, год как хромает, с палкой ходит. „Наталья, сколько вас в больнице продержали?“ — „Не взяли меня в больницу ни в Серпухове, ни в Протвине“. — „Как так?“ — „Так вот… Туда привезли — и смотреть не стали: нету мест. И тут не берут. Дочь плачет, а я три дня в коридоре провалялась. Шприцем мне кровь откачали — шишка была. Потом наляпали гипсу. Говорят, езжайте домой. Через полтора месяца приехали, сняли гипс — нога кривая“. Вспомнил я и соседа по койке, аспиранта из Пущина. Три месяца пролежал он в прошлом году в гипсе после операции связок ноги. И снова пришел с этими же связками. Не сшили в прошлом году, авось сошьют в этом». Видя катастрофически низкий уровень советской медицины, особенно в сравнении с мировыми стандартами, некоторые люди стараются получить возможность пройти курс лечения на Западе. Ведь специальные клиники и больницы с современным оборудованием и широким выбором лекарств, где палата может быть только на одного человека и т. д. существуют в Советском Союзе лишь для высших партийных и государственных работников. Передо мною письмо рабочего из г. Троицка Московской области. Более 4-х лет он пытался получить разрешение от советских властей на поездку во Францию, чтобы там вылечить свою маленькую дочь. Все оказалось напрасно. После долгих хождений по разным инстанциям ему, наконец, сказали в одном из официальных учреждений: «Мы никогда не позволим Западу наживать политический капитал на лечении вашего ребенка, даже если ребенку это будет стоить жизни». Продолжая разговор о медицинском обслуживании в СССР, следует сказать, что в стране нет специализированных санаториев для инвалидов с нарушениями двигательных функций, а в те несколько санаториев для больных с травмами позвоночника, из-за недостатка в них мест, могут попасть только немногие. В этой связи мне вспоминается следующий эпизод. Когда в 1978 году мы основали Инициативную Группу защиты прав инвалидов в СССР[2], ко мне стали часто приходить сотрудники КГБ с угрозами и требованиями, чтобы я прекратил деятельность в защиту прав инвалидов. Несколько таких «делегаций» возглавлял полковник Управления КГБ г. Владимира А. И. Шибаев. — В своих документах вы, Валерий Андреевич, извращаете факты, — однажды заявил Шибаев. — Например? — спросил я. — Вы пишете, что инвалиды в СССР могут попасть в санаторий один раз в 10 лет. — А как нужно считать? — Один раз в 12 лет!.. — сказал полковник Шибаев. Рассматривая вопрос о социальном обслуживании инвалидов в СССР, необходимо отметить, что все инвалиды разделяются на 3 основные категории: 1. Инвалиды войны и Армии. 2. Инвалиды труда. 3. Инвалиды общего заболевания. В число последних входят: а) инвалиды детства; б) инвалиды случая; в) инвалиды, ставшие таковыми за время заключения. (См. главу «Инвалиды-заключенные».) Помимо этого, все инвалиды разделяются на 3 группы, в зависимости от тяжести увечий. I-я группа, когда человек потерял 100 % трудоспособности (парализованные, не имеющие конечностей, миопаты и т. п.). II-я группа, когда утеряна примерно половина трудоспособности (серьезная травма кисти руки, травма головы и т. п.). III-я группа самая легкая (нет пальцев на руках, частичная потеря зрения и т. п.). В соответствии с этим разделением инвалидов на категории и группы в результате наиболее необеспеченной категорией оказывается самая многочисленная категория — инвалиды общего заболевания и инвалиды с тяжелыми увечьями и поражениями двигательных функций. Сколько таких инвалидов в СССР — официальной статистики нет. Однажды мы спросили лектора, читающего доклад на медицинскую тему, сколько в Советском Союзе парализованных инвалидов. Он ответил: три миллиона. Это был единственный ответ, другие лекторы, в том числе врачи, уклоняются от ответа на этот вопрос. Основным источником существования людей, потерявших трудоспособность, является пенсия. Однако пенсии по инвалидности — так же как и пенсии по старости — низки, они практически не обеспечивают инвалиду и его семье элементарного прожиточного минимума. Например, инвалидам, не имеющим полного трудового стажа, пенсия назначается в размере, пропорциональном стажу; в случае отсутствия стажа выплачиваются пенсионные пособия. Для инвалидов I группы они составляют 30 рублей в месяц, для II группы — 25 рублей в месяц. (Основной категорией этих людей являются инвалиды детства.) Вот как обстоит дело с выплатой пенсий другим категориям инвалидов: Пенсии рабочим и служащим, утратившим трудоспособность вследствие трудового увечья или профзаболевания Минимальный размер пенсии: для I группы — 75 руб., для II — 45 руб., для III — 25 руб. Максимальный размер пенсии: для I и II групп — 120 руб., для III — 60 руб. Пенсии рабочим и служащим, утратившим трудоспособность вследствие общего заболевания Минимальный размер пенсии: для I группы 75 руб., для II — 45 руб., для III — 21 руб. Максимальный размер пенсии: для I и II групп — 120 руб., для III — 60 руб. Пенсии военнослужащим рядового состава срочной службы, ставшим инвалидами при прохождении службы в Армии[3]. Минимальный размер пенсии: для I группы — 70 руб., для II — 45 руб., для III — 21 руб. Максимальный размер пенсии: для I и II групп — 120 руб., для III — 60 руб. Средняя зарплата в СССР в настоящее время равняется 177 руб. в месяц. Разница, как видим, весьма существенная, особенно по сравнению с положением инвалидов детства, пенсионные пособия которых составляют 25–30 рублей в месяц. Как можно прожить на эти деньги? Хорошо, когда есть родственники, а если их нет, остается одно — идти в дом инвалидов. Из приведенной выше схемы пенсий видно, что даже инвалиды труда находятся в постоянной материальной зависимости. Для сравнения приведем стоимость некоторых продуктов питания и предметов первой необходимости: 1 кг сливочного масла стоит 3 руб. 50 коп.; 1 литр молока — 30 коп.; 1 кг мяса — 2 руб.; 1 кг колбасы — от 2 руб. до 4–5 руб. Причем надо отметить, что в большинстве случаев, особенно в провинции, эти продукты отсутствуют. Но часть их имеется в кооперативных магазинах, где стоимость продуктов в 2 и более раз дороже. Мужская рубашка стоит 10–15 руб., примерно столько же стоят дешевые брюки и ботинки. Женское и мужское пальто стоят соответственно 250 и 150 рублей. Не лучше положение с обеспечением инвалидов протезами и ортопедической обувью. Выглядит это просто: протезно-ортопедические предприятия в СССР представляют собой плохо оснащенные технически, полукустарные предприятия. Поэтому советские протезы малофункциональны, громоздки и тяжелы. Например, вес парных протезов для ног составляет, вместе с корсетом, 9 и более килограмм. Протезирование верхних конечностей имеет, в основном, чисто косметическое значение. Плохо отлажено (длительные сроки, брак) производство ортопедической обуви. Ассортимент моделей, особенно женской, безнадежно устаревший. Советская печать любит выдавать желаемое за действительное. Поэтому если даже она вынуждена освещать вопрос о том, как плохо обстоит дело с обеспечением инвалидов протезами и ортопедической обувью, причем даже инвалидов войны, то выходит — что-то неладно в стране, где «НИКТО НЕ ЗАБЫТ». 
|
| Категория: Публицистика | Просмотров: 283 | |
| Всего комментариев: 0 | |
