|
05:00
БОЙ В КИШЛАКЕ КОБАЙ
|
|
Виктор Кислицын БОЙ В КИШЛАКЕ КОБАЙ (район Кандагара) 40 ПРОТИВ 300 От Автора : Друзья мои, 24 октября 1987 года 40 разведчиков приняли бой с противником, в 10 раз превосходившим их по численности, а по количеству тяжелого вооружения (безоткатные орудия, крупнокалиберные пулеметы, гранатометы и неограниченность в боезапасе) – сравнения вообще никакого не было. Вернее было, но в пользу противника. И случилось это на порядком забытой (а некоторыми и просто называемой «бессмысленной»), войне в Демократической Республике Афганистан, или попросту в ДРА. АФГАНЕ, как называли и называют эту страну те, кто прошел через данную войну. Разведчики приняли этот бой и выиграли его. Потеряв убитыми 9 человек из 40, а у душманов порядка 50 человек отправилось в «страну вечной охоты». Давайте помянем Героев, сложивших жизни в том бою, и пожелаем здоровья - ныне здравствующим.  БОЙ В КИШЛАКЕ КОБАЙ (район Кандагара) 30 ПРОТИВ 300 1984-86 годы выдались самыми горячими для 173-го отдельного отряда спецназа ГРУ (пункт постоянной дислокации - г. Кандагар). Отряд умел добиваться боевого успеха с минимальными потерями. Не удовлетворяясь засаживанием караванов и охотой за французскими и американскими советниками, в течение 1986 года группы Кандагарского спецназа разгромили базовые районы моджахедов в их глубоком тылу: горы Хадигар, Васатичигнай и Чинарту. Апофеозом был февраль 1987, когда группой лейтенанта Игоря Веснина (позывной "Малыш") был уничтожен самый крупный караван оружия без каких-либо потерь с нашей стороны. В результате к весне 1987 духи практически отказались от активной деятельности и проводки караванов в зоне ответственности отряда. В приграничных районах Пакистана стали накапливаться без дальнейшего движения значительные запасы оружия, в ожидании переброски через границу, курбаши отказывались от проводки караванов - несмотря на значительное количество бойцов в их распоряжении и даже угрозу смерти от своих за невыполнение приказа. Хекматияр был в бешенстве… И тут летом 1987 начала осуществляться политика национального примирения… Договорными стали не только кишлачные зоны, но и целые районы, караваны с оружием пошли через них в полной безопасности. Духи, смекнув что такая политика им во благо, активизировались. Даже в центре провинции - городе Кандагаре, стало небезопасно, правда, только ночью. Днем, когда на улицах выставлялись советские посты и проводились наши колонны, в городе еще можно было видеть признаки власти, работали официальные учреждения, расхаживали офицеры и солдаты правительственных войск. Ночью же там безраздельно хозяйничали «духи» из одной крупной группировки, базировавшейся в 15—20 км западнее Кандагара в мощном укрепрайоне. Почти все боевые выходы спецназа в Кандагаре в которых принимали участие афганцы — представители МГБ, Цорандоя или армии, заканчивались неудачами, в лучшем случае безрезультатно, или того хуже — нашими потерями. Их информация оказывалась ложной. Взаимодействие с ними, которое зачастую в силу местной специфики было необходимым, оборачивалось ответными усилиями душманов, четко скоординированными по времени и месту. Напрашивался вывод об эффективной контрразведывательной работе противника. Причем душманы не только своевременно узнавали о наших общих выходах, но и сами подкидывали через своих агентов убедительную информацию, при реализации которой попадали в засаду наши группы спецназа. В таком переплете и пришлось побывать в октябре 1987 года 3 роте 173 отряда специального назначения в районе кишлака Кобай. В начале октября хадовцы обратились к командованию 173 отряда за помощью в уничтожении группировки, базирующейся в районе Кандагара. Выбор комбата остановился на 3 роте. Общее командование группой было поручено майору Удовиченко ( зам. командиру отряда, позывные “Удав”, ”Борода”), а заместителем назначили капитана Хамзина ( ком. 3 роты, позывной “Герцог“), и на следующий же день для полусотни разведчиков началась предметная подготовка. План действий, разработанный ХАДовцами, был отметен сразу же после первой рекогносцировки. Они предложили группе спецназ, правда, в меньшем составе, 18–20 человек, во время дневной проводки колонн скрытно поспрыгивать с машин - и укрыться в доме «надежного» человека. А затем, при наступлении темноты и комендантского часа, уничтожить душманов в течение ночи на улицах города, сделав основную засаду у дома, в который приходил к родственникам главарь отряда оппозиции. Изучив карту и местность, командование отряда приняло решение встретить «духов» в 4–5 км от Кандагара, в заброшенном кишлаке. Пройти мимо него они никак не могли – дорога была единственной. При постановке задачи на боевой выход офицерам группы, старший лейтенант Александр Тур (один из четырёх офицеров принимавший участие в этом выходе) возражал против этого “кавалерийского наскока” (как он выразился) принятого с такой поспешностью. Зная по своему опыту, чего может стоить информация, полученная от афганцев (тем более не перепроверенная), он прямо назвал этот выход аферой, добавив к сказанному: “Все мы там ляжем”. А к его мнению командование отряда могло бы и прислушаться, воевал Александр Тур в отряде на этот момент уже более года, за плечами был не один десяток боевых выходов на “караван” и боев. Ответ комбат дал оригинальный, мол духи будут выходить на вас, после обстрела, уставшие и обессиленные, берите их тёпленькими и складывайте в штабеля, и что информация получена из надёжных и проверенных источников. Однако информация не только оказалась ложной, но и фатальной – спецназ ждала ловушка…Моджахеды давно жаждали поквитаться с неуловимым "кандаки максуз", а тут наудачу и атмосфера и обстановка стала удивительно складываться в пользу первых. И хотя моджахеды не обладали всеми данными о планах советских спецназовцев, они, сконцентрировав в прилегающем районе значительные силы, стали по ночам перемещаться по кишлакам в поисках места выхода спецназа. О точной дате выхода никто не знал. И когда миновал 21 день октября, все ребята в роте вздохнули с облегчением. Во время войны трудно быть не суеверным. Вот уже почти полгода, начиная с апреля, каждый двадцать первый день ежемесячно приносил нам одни неудачи (21 апреля 1987 года при крушении сбитого вертолета погиб командир 3 роты капитан Прокопчук, ст.лейтенант Ненно и 15 разведчиков). Предоставим слово участникам того боя. А. Хамзин, командир 3 роты 23 октября, ближе к концу дня, через Кандагар прошла внешне самая обычная колонна: два затянутых тентами «Урала» в сопровождении двух «бэтэров». Едва успевшие проскочить по светлому времени машины остановились, как бы на ночь, на первом под Кандагаром посту советских воинов. «Духовские» наблюдатели, если они и сидели на окрестных горочках, вряд ли могли что-нибудь заподозрить – таковы были общие правила для всех наших колонн. Лишь с наступлением кромешной темноты начались превращения. Из кузовов машин, один за другим, повылезали разведчики. Размяли затекшие ноги. После короткого ужина еще раз проверили оружие, подтянули снаряжение. А. Тур, командир подгруппы прикрытия Доверия к проводникам - афганцам не было. Мне удалось убедить Удовиченко, что группы поведу я, а проводников, которых дали нам ХАДовцы, я поставил в середину группы и за каждым (их было 2) шёл сержант с бесшумным оружием и при малейшей попытке скрыться, они были бы уничтожены. На марше первой шла моя группа, за нами группа Хамзина и Удовиченко А. Хамзин, командир 3 роты Несмотря на небольшое расстояние до места засады, 7–8 км, шли почти четыре часа. Особенно опасно было головному дозору. Земля в этом районе буквально нашпигована минами – и своими, и чужими. Двигаться приходилось, руководствуясь каким-то особым чутьем – по крутым склонам, по неудобным участкам, где минировать никому в голову не придет. И наоборот, старательно обходили удобные широкие тропинки, ручейки с журчащей водой, которая магнитом притягивала уставших людей. К полуночи вышли на последнюю горку. За ней, весь в разбитых дувалах и заброшенных садах, лежал кишлак Кобай. Еще два часа ушло на прочесывание. И только потом Саша Тур с группой в 20 человек остался прикрывать нас на этой горке. А. Тур, командир подгруппы прикрытия Мы расположились в загоне для скота, находящемся на окраине кишлака, представлявшем собой три глинобитных стены, с юга, востока и севера и расположенном прямо рядом с дорогой, за которой начинался кишлак. До домов шли виноградники, глубиной метров 70, и за ними сразу начинались дома. А. Хамзин, командир 3 роты А мы с майором Удовиченко и 18 разведчиками спустились в кишлак и заняли два домика на окраине, между которыми шла дорога. План казался нам неплохим: бесшумно снять «духовские» дозоры, огнем из всего оружия уничтожить основные силы моджахедов, а затем уйти под прикрытие группы Саши Тура. Рассвело в начале шестого, прошло еще около полутора часов, прежде чем мы увидели первых людей с автоматами за плечами. Я подтолкнул Бахадыра: «Давай, Наимов, действуй». Он и наводчик из ХАДа вышли из укрытия, приблизились к «духам» и заговорили по афгански, приглашая подойти поближе к нашему домику. В одно мгновение эти двое были сбиты с ног, обезоружены и связаны, то же самое было проделано и со второй парой «духовских» разведчиков, которых Наимов и наводчик подвели к домику, где расположилась группа Удовиченко. Не оказала сопротивления и третья пара. Но при обезоруживании следующего дозора, один из «духов» остался на месте. Заподозрив неладное, он успел сорвать с плеча автомат и дать очередь. В считанные секунды «зеленка» ощетинилась яркими вспышками. Еще не зная точного положения разведчиков, «духи» били из оружия наугад, на звук только - что прогремевшей очереди. Оказалось, что и «духи» охотились за нами. Вот уже несколько ночей дежурили они в этом районе, перемещаясь по кишлакам в поисках места нашего выхода. Но это стало известно нам значительно позже. Наимов, вместе с наводчиком из ХАДа, кинулись к проезжающему трактору с прицепом, чтобы подогнать к группе и увезти ее под спасительную защиту горочки. Там находилась группа Саши Тура. – Уходим! Быстрее! Все за мной! Пленных с собой. Подтягиваемся к трактору... Но считанные метры оказались непреодолимыми. Перед разведчиками встала сплошная стена свинца. Пули поднимали фонтанчики пыли, зло жужжали и высекали короткие искры, попадая в камни. Первым упал Бахадыр, метрах в двадцати от трактора. Я понял, что дальше бежать бессмысленно. Надо возвращаться. И группа, едва выскочив из домов, прижалась к глинобитным дувалам. – Командир, в Наимова попали, вон там лежит. Я к нему! Не дожидаясь ответа Сергей Панов скинул рюкзак, поправил «лифчик» с магазинами и рванул было вперед, на выручку. – Стой! Я навалился на Сергея, туда не подойти, поздно. Смотри сам... «Духи», обозлившись, что группа ушла с открытого места под прикрытие дувалов, сосредоточили массу огня на телах Наимова и наводчика, которые уже перестали ползти и лишь часто вздрагивали – их подбрасывало попавшими пулями, рвавшими плоть и одежду. Бой развивался стремительно. Моджахеды, уяснив, где скрылась группа, рванулись к этим двум домам, рассчитывая на легкую победу. Впереди бежали самые нетерпеливые, ловко переваливаясь через небольшие, в метр-полтора, глиняные заборчики. «Не стрелять, ждать команды», – передали приказ командира. После секундной заминки лавина душманов, черных от загара, потных, с заросшими лицами, сверкающими глазами и зубами, хрипло и возбужденно дышащих, с криками «Аллах акбар!» вывалилась из-за дувалов на небольшую открытую площадку и бросилась на нас. Огонь оставшихся 18 стволов был страшен. В этой мясорубке невозможно было прицелиться. Спецназовцы просто водили прыгающими в руках автоматами по беснующемуся в двух десятках метрах людскому месиву. Прямо внутри этого клубка звонко рванули две «эфки», поднимая пыль и какие-то ошметки. Через несколько минут атака «духов»» захлебнулась. В наступившей тишине стало слышно, как стонут раненые, как перекликаются оставшиеся в живых душманы. Теперь те, кто был раньше разбросан по всей «зеленке», собирались всей сворой. Воспользовались передышкой и мы. Выяснили, что один из домов, где расположилась наша группа, прилепился к глинобитному дувалу, по другую сторону которого рос сад. В этом доме находились Володя Удовиченко, врач Вася Чекин, радист Ваня Ошомок и еще восемь разведчиков. Через извилистую проселочную дорогу стоял наш домик, в котором укрылась моя группа в семь человек. Только мы успели переброситься парой фраз с майором Удовиченко, как после какой-то гортанной команды «духи»» открыли по нам бешеный огонь из автоматов. Под стеками домика взорвались несколько гранат, не причинив, впрочем, никакого вреда. Мы образовали круговую оборону, наблюдая за происходящим через дверные и оконные проемы. Отвечать приходилось короткими очередями, когда увлекшиеся стрельбой «духи» неосторожно высовывались из-за дувалов. Их огневая подготовка продолжалась уже минут пятнадцать. Сквозь треск автоматных очередей раздался еще один гортанный выкрик, по которому «духи»» снова бросились в атаку, на этот раз охватывая нас полукругом. Но «карманная артиллерия»» сработала четко: разрывы ручных гранат следовали один за другим, каждый раз укладывая на землю по 3–4 человека из атакующей цепи. Тысячу раз неправы те, кто говорил о трусости или низких боевых качествах моджахедов. На нас бежали хорошо подготовленные, оснащенные современным оружием, ослепленные желанием растерзать нас мусульманские фанатики. А еще их, видимо, подкрепляла доза наркоты, которой они, по обыкновению, накачивались перед боем. Не дай Всевышний попасть к ним в руки живым – уж они бы оттянулись. Мы дрались с яростью обреченных, с мыслью погибнуть, но не... Впрочем, моджахеды и не брали спецназовцев в плен. А если уж и захватывали раненых, то подвергали мучительной смерти на месте боя. Известно, как расправились с ранеными асадабадского батальона спецназа 21 апреля 1985 года: их добивали специально пришедшие из близлежащего кишлака подростки, женщины, старики; они выкалывали кривыми ножами глаза, отрезали половые органы, разбивали мотыгами головы. К нашему дому удалось подобраться только троим, которые затаились за стеной вне зоны видимости. Остальные «духи», потеряв человек тридцать, откатились за ограду сада. «Саня, за мной!» – крикнул я и рванул по коридору. В проеме показался «душара» и бросил гранату. Я тут же срезал его короткой очередью, и мы с Саней упали на пол. Не успела осесть пыль, как оглушенный близким взрывом Серендеев подбежал к двери и, высунув руку, бросил наружу свою «эфку». Выждав, мы перепрыгнули через труп и одновременно ударили из автоматов в противоположные стороны, стоя спина к спине. С двумя оставшимися «душками»» тоже было покончено. Вернувшись в дом, я услышал, что ранен Колесников. Он бил из своего пулемета, когда пуля прошила ему насквозь правую часть живота, чуть ниже легкого. Чувствовал он себя на удивление хорошо. Валера Лобов, наш санинструктор, перевязал рану, вколол промедол и хотел оттащить подальше от окна, где Колесников уже устроил небольшую амбразуру. Но Витя отказался и залег у своего пулемета. У соседней подгруппы, которую возглавлял майор Удовиченко, дела обстояли значительно хуже. Разведчики закрепилась в небольшом доме Г-образной конфигурации. Первыми же попаданиями гранат из РПГ была разрушена торцовая стена и часть крыши. Дом стал простреливаться насквозь. Разрывом гранаты оторвало руку пулеметчику Вячеславу Горобцу. Но сам солдат - будто не заметил этого. Кровь быстро вытекала из развороченного плеча. Остановить ее не было возможности. Врач не мог даже поднять головы, гранаты взрывались одна, за одной. Горобец просил подать ему РД с лентами к пулемету и продолжал вести огонь, отражая атаки духов, пока не скончался от потери крови Атаки не прекращались, и боеприпасы были уже на исходе. Сержант Андрей Горячев отдал свой автомат старшему лейтенанту медицинской службы Чекину, взял его заклинивший, вскрыл банку тушенки и смазал оружие. Потом Андрей отпугивал духов, пуская сигнальные ракеты в упор, выходил из укрытия в редких промежутках между атаками и собирал у убитых духов гранаты и патроны. Там его и подстрелил духовский снайпер. Рискуя жизнью, старший лейтенант Василий Чекин затащил Андрея назад в дом. Дом больше не мог служить укрытием и Удовиченко принимает решение отходить к расположенному за дорогой кладбищу, чтобы укрыться за могильными холмиками. Он закричал разведчикам, чтобы те отходили к дороге, но его команду сразу смогли выполнить только находившийся рядом Чекин и Андрей Горячев. Выбравшись из дома через проломленную стену, они попытались добежать до кладбища. Оттуда хотели прикрыть отход остальных разведчиков. «Духи» сосредоточили на них огонь. Почти сразу же оба офицера были ранены — майор в грудь, а врач в плечо. Для Удовиченко ранение оказалось смертельным, и он умер среди могильных холмиков, старого духовского кладбища. Андрей Горячев был так же смертельно ранен и умер на руках своих товарищей, когда пришла помощь. Они уже не видели, как разведчики подгруппы последовали их примеру. Первые трое, выскочив из-за укрытий на открытое место, не смогли пробежать и 30 метров, были тут же убиты. Радист, рядовой Сергей Ошомок, понял, что пробиться невозможно, но было уже поздно. В него попало сразу несколько пуль, но у парня хватило сил доползти до стены и еще два часа выходить на связь с ППД. Силы оставляли его. Остальные трое разведчиков вернулись в дом и организовали круговую оборону, соорудив из тел пленных, которые погибли от пуль своих же, подобие бруствеpa со стороны пролома в стене. Но это сооружение слабо уберегало их от огня душманов. К середине дня все были тяжело ранены. Продержаться до прихода помощи смог только один из них. А. Хамзин, командир 3 роты На связь вышел Саша Тур занявший оборону со своей группой в загоне для скота у основания горки. Он уже сообщил о бое в батальон. Там начали готовить вертолеты и бронегруппу нам на помощь. — Саня, сообщи о потерях, и что «вертушки» здесь бесполезны, пусть шлют броню, желательно с танком, а с воздуха смогут помочь только «грачи» (Су- 25). Командование беру на себя. — Давай, Анвар, мы к вам подойдем. — Саня, по открытому не сможете. Пока работайте с места, а мы попробуем отбиться. Анвар Хамзин принял вдвойне мудрое решение. Во-первых, он сберёг жизни товарищей, понимая, что они радикально помочь не смогут ничем - слишком неравные были силы. Как потом выяснилось, 40 разведчиков противостояли банде из 300 душманов. Во-вторых, чуть позже действия подгруппы старшего лейтенанта Тура сыграли решающую роль в спасении, попавших в западню, разведчиков. Потерпев неудачу в двух атаках, душманы поняли, что с наскока нас не взять, и сдаваться мы не собираемся. Они подтащили к дувалу два безоткатных орудия, крупнокалиберный пулемет ДШК. В глубине сада раздалась команда, повинуясь которой разбежались по флангам снайперы, а напротив нас стали собираться гранатометчики. В дальнейшей организации боя явно чувствовалась опытная рука. Уже после боя оставшиеся в живых ребята из группы Удовиченко говорили, что ясно слышали за дувалом английскую речь, тотчас дублировавшуюся на афганском. Участие американских советников было подтверждено позднее и агентурными данными наших комитетчиков, работавших с МГБ Афганистана. Готовиться к осаде стали и мы. Набили опустевшие автоматные магазины, пулеметные ленты, выложили перед собой гранаты. Говорить лишний раз об экономии боеприпасов не приходилось: каждый сам понимал, что держаться нужно долго и упорно. Я заметил, что Коля Веремчук отложил одну гранату, обтер об одежду, подержал немного в руку и сунул за пазуху во внутренний карман куртки. Я положил Коле руку на плечо, он развернулся. – Товарищ старший лейтенант, это – на крайний случай. – Молчи, Николай. Может, до этого не дойдет. Эта граната Коле так и не пригодилась: он погиб раньше. Для себя я приготовил пистолет, который привязал на стропе к поясу. А. Тур, командир подгруппы прикрытия До начала боя мы так же успели захватить 3 духов с автоматами. В бой мы вступили, практически сразу, так как в сторону 1 группы бежало порядка 20-30 духов, которые огнём моей группы были частично уничтожены, часть вернулась назад под прикрытие домов. После этого, я приказал каждому разведчику проделать амбразуры в стене шомполами, что нам очень скоро помогло, так как вскоре духи бросились в атаку, но были остановлены. Позже они предприняли ещё одну попытку, но мы находились за стеной и в то же время вели прицельный огонь. Между нами и духами было порядка 20-30 метров открытого пространства. Кроме того, отбивая атаки духов, мы не прекращали держать под контролем подходы к 1 группе с севера и востока. Первую безоткатку, которую духи подтащили к месту - где находились ребята, мы уничтожили из "Утёса" (потом патроны к нему закончились и основную часть боя он стоял просто куском железа). Поняв, что атаковать нас сложно духи стали методично рушить стены, за которыми мы укрывались, из безоткаток и гранатомётов (к концу боя восточная стена была практически разрушена). А. Хамзин , командир 3 роты 8.45. Первые выстрелы из безоткатки выбили куски глинобитной ограды загона для домашнего скота. Затем «духи» перенесли огонь чуть повыше и стали методично разбивать стены и куполовидную крышу нашего укрытия. Уханье безоткатного орудия перебивалось солидным таканьем ДШК, а чтобы нам было совсем нескучно, во все окна и двери с трех сторон долбили одиночными -снайперы, не давая ни высунуться, ни поднять головы. Во время очередной схватки нам, уже с Сашей Серендеевым и Сергеем Пановым, снова пришлось драться с «духами» практически врукопашную. Ведя огонь впереди себя, я как-то особенно ясно услышал длинную автоматную очередь совсем рядом, и тут же, вместе с разворотом своего ствола, увидел стреляющего в меня «духа», почувствовал резкий удар по правому предплечью. В положении, когда тело и автомат тесно переплетены между собой, только одна пуля из той смертоносной очереди, минуя голову и сердце, протиснулась где-то под плечом. «Духу» повезло меньше – о нем позаботился Сергей Панов. Уже в домике рядом со мной оказался санинструктор Валера Лобов. Он вспорол рукав, повторяя одну только фразу: «Не смотри сюда, не смотри, не надо». Опытный, обстрелянный Валера знал, что вид своих ран сил не прибавляет. Но я удержаться не смог: выходное отверстие в 8-7 см, желто-белые осколки кости, яркая кровь, толчками изливающаяся из раны. Валера быстро перевязал, наложил жгут, вколол два промедола. Жить стало, кажется, легче. Наконец подошли на помощь штурмовики Су-25, запрашивая на подходе «Землю». Я ответил: - «Воздух, Воздух! Я - «Герцог», нахожусь в двух домах на северной окраине кишлака Кобай, обозначаю себя дымом». От брошенных дымовых шашек повалил густой оранжевый дым. – Видим, дорогой, видим. Наводи. – Работайте 50 метров южнее, западнее, восточнее меня. Триста-четыреста метров южнее и восточнее ДШК. – Так близко не сможем, но попробуем. Минуту спустя, после разворота и выхода на боевой курс, летчики выпустили НУРСы. Хвостатые огненные стрелы с оглушительным визгом проносились рядом с нами, наводя страх и ужас на окруживших нас душманов. Так же точно работали и три остальные пары с перерывом в 40–50 минут. Последней не повезло – по уходившему с боевого курса Су-25 выпустили «Стингер» – новейший зенитно-ракетный комплекс. Со своего места я четко видел два облака пыли, а затем начало дымного следа поднимающихся наклонно вверх смертоносных ракет. Из радиообмена я понял, что одна из них попала в самолет, и летчики свою работу заканчивают. После боя ребята из батальона рассказали, что летчики чудом посадили поврежденную машину и сами остались живы. (О поддержке штурмовиков читайте здесьhttp://www.odnoklassniki.ru/zhiznrodin/topic/62978202599667 ) А потом все началось сначала. «Духи» никак не могли отказаться от мысли стереть нас с лица земли. Возобновила огонь безоткатка, гранатометчики старались как можно точнее стрелять в нас. Шел четвертый час боя. Уже пару раз приходилось расслаблять и вновь затягивать резиновый жгут на плече, а боль, временами становившуюся нестерпимой, заглушать промедолом. Внезапно в комнате раздался оглушительный взрыв, поднялся клуб пыли. Я, оглушенный, мало что соображая, выполз к выходу, к свету и воздуху. Вся правая сторона лица и тела были посечены осколками, из правого уха текла кровь. В оседающей пыли я смог увидеть, как кто-то на четвереньках тоже выбирается из комнаты. – Коля? Валера? – Это я, Валера. – Что с Николаем? – Не знаю. У окна, обращенного к «духам», лежало что-то бесформенное, что-то уже неживое, покрытое густой пылью – то, что было Николаем Веремчуком. Вернувшись, мы с Валерой тупо и заторможено смотрели на него, пытаясь осознать случившееся. Оказалось, что граната от РПГ, влетев в окно, попала Николаю в затылок и, разорвавшись, снесла ему голову. Осталась лишь нижняя челюсть с зубами, свесившаяся на грудь. И все... Было ясно, что своей страшной смертью Николай спас и меня, и Валеру. Нахлынуло чувство полного равнодушия и бессилия перед происходящим. Я привалился к стене, вытянул ноги и положил левую руку на рукоятку пистолета. Стоящее в зените солнце и здесь не оставило в покое. Сквозь полузакрытые веки я увидел перемещающуюся тучу пыли: «Ну, вот, кажется, и броня. Скоро все кончится...» Вместо долгожданной брони из клубов пыли показалась «бурбухайка», битком набитая душманами. Отчаявшись взять нас с трех сторон, «духи» вызвали подмогу, чтобы окружить нас полностью. «Бурбухайка» остановилась у подножья горки, где расположились разведчики Саши Тура. Внезапный огонь сверху вниз, почти в упор, с 50–70 метров, был смертельным. А. Тур, командир подгруппы прикрытия “Бурбухайку” с духами подожгли при помощи гранатомёта (РПГ-22), отличился Саша Чинахов. Духов били из стрелкового оружия. Подкрепление, на которое рассчитывали атакующие, было полностью уничтожено. За время боя в моей группе почти все были контужены и трое тяжело ранены: Сергей Караев (в голову), Слава Мыльников (в руку), фамилию третьего, к стыду своему, не помню. Хоть и стреляли мы, в основном, одиночными, за исключением, когда отбивали атаки и били духов из “борбухайки “, к приходу группы 2-й роты патронов почти не оставалось, гранат к подствольникам - не осталось вообще. А. Хамзин, командир 3 роты Наше спасение пришло с мощным танком, который быстро заставил замолчать пулеметы и безоткатки «духов». Под его прикрытием за нами подъехали бронетранспортеры. Так закончился этот бой, в котором мы воевали против более чем 300 душманов – только перед нашими домиками их лежало около сотни. «Духи» лишний раз убедились, что спецназ умеет воевать и предпочитает смерть плену. Для меня же война осталась позади. А впереди были госпиталя: Кабул, Москва, Ленинград, и вся остальная жизнь. Г. Должиков, ком. 2 роты Для меня тот день начинался как всегда. Суббота, заботы парко-хозяйственного дня. Вечером баня, большая радость в Афгане. Хотя нет, сегодня еще запланированный облет. Лечу сам, группа от 2-го взвода. После завтрака иду в штаб получить задачу. Там какая-то натянутая тишина. Что случилось? Третья рота ведет бой, с 8.00 нет связи. Облет отменяется, но группу держать в готовности. Час дня. Получил приказ на выход бронегруппы, узнал, где находится 3 рота. Недалеко, но точной информации в штабе нет. Боль в шее еще напоминала о недавнем подрыве. А уверенности, что везение повторится, нет. — Ерунда, тебе им только броню подставить, — успокоил комбат. — Вторым офицером пойдет начальник инженерной службы капитан Чернышев. Я попросил пехотного комбата, они тебе танк дадут. В 14.30 колонна, проскочив Кандагар, остановилась у блокпоста. Командир заставы встретил меня у входа в блиндаж: — Дела у ваших, похоже, дрянь, с утра долбятся, а сейчас затихли. Холодный пот прошиб от этих слов. — Я за танком. — Вон стоит, бери. Только очень прошу — не сгуби ребят и танк. — Ладно, постараюсь, — без энтузиазма ответил я. Экипаж с интересом смотрит на меня. — Ну что, ребята, готовы? — Мы-то готовы, только у нас всего шесть снарядов, — спокойно ответил один из танкистов, сидящий на башне. Видимо, это не последнее горе на мою голову сегодня. Минут сорок двигались, обходя каждый подозрительный бугорок. Вот уже и точка, которую дал мне комбат. Тишина. Держимся ближе к скалам, чтоб не достали из гранатомета. Беру пару бойцов и лезу на ближайшую скалу. Сверху открывается красивый вид на кишлак: сады, дувалы, стены и крыши домов. Через бинокль всматриваюсь вдаль. Где же они?! У подножия скалы, в загоне для скота, заметил разведчиков. Спустились вниз, на двух БТРах подъехали к загону, остальную технику оставил под прикрытием скалы. Командир группы Саша Тур начал объяснять мне, где находятся две другие подгруппы. У Хамзина вроде нормально, а Удовиченко молчит. «Духи» нас заметили, над загоном прошуршали два снаряда безоткатки, разрывы с большим перелетом. В обстановке разобрался. Можно действовать. А. Тур, командир подгруппы прикрытия По прибытии брони, мы прикрывали работу группы эвакуации, и ушли только когда вывезли всех. Я уходил последним. Г. Должиков, командир 2 роты Оставляю один БТР этой подгруппе, с остальной техникой сдвигаюсь метров на 800 правее. На господствующий холм загоняю танк. Хорошая позиция. Из кишлака полетели гранаты. Четыре-пять разрывов с большим недолетом. Прямо из кишлака они достать танк не смогут, а ближе подойти мы им не дадим. Нужно действовать, солнце уже давит на горизонт. Решил под прикрытием огня танка и своей группы, которая окопалась на бугре, на двух БТРах только с экипажами подскочить к группам, подставить им борта и уходить. С левой группой (Хамзина) все ясно. Они обозначают себя. А правую нужно искать, хотя дом, в котором они находились, видно. К Хамзину отправляю Чернышева, сам еду искать Удовиченко. БТРы разъехались в разные стороны. Машина переваливается через остатки дувалов. Всматриваюсь в развалины. Вдруг БТР резко встал. Впереди три наших разведчика. Их позы не оставляют надежды. «Механик, вперед! Чего уставился?!». Машина тронулась, объехав тела. У стены дома лежит еще один, рядом с головой чернеет радиостанция. Из дверного проема торчит ствол ПКМ. Выпрыгиваю из бокового люка, бегу в дом, заглядываю внутрь. Там лежат три разведчика, один зашевелился, издал радостный возглас. — Где остальные? — Не знаю, — с трудом ответил солдат. Перевернул на спину одного, потом второго. Признаков жизни нет. Боковым зрением заметил какое-то движение за окном, дал туда несколько очередей. На всякий случай кинул за окно гранату. Нужно быстрее уходить из этой западни. Начал поднимать третьего. Он ранен в грудь и живот. Стараюсь не обращать внимания на его стоны, тащу его к БТРу. Пулеметчик помогает внести раненого внутрь. Бегом возвращаюсь к дому. И вдруг, — земля уходит из-под ног. По инерции кувыркаюсь ближе к стене. Смотрю на ноги. Левая ступня разворочена, пыль и песок быстро становятся бурыми. Новые кроссовки испортили, гады. На правой — кровь ниже колена. Паники нет, сказывается опыт. Восемь месяцев назад, после первого ранения, минут 30 не мог прийти в себя. А солдаты сидели вокруг и не знали, что делать, ждали, когда я очухаюсь и подам хоть какую-нибудь команду. Но тогда мы были охотниками, а теперь охотятся на нас. И сколько они нам дадут времени на раздумья, неизвестно. Прижался спиной к дувалу, осмотрелся, и к своему ужасу обнаружил, что свой автомат оставил около люка БТРа, когда втаскивал раненого. В руках у меня автомат калибра 5,45 без подствольника. Полные магазины в нагруднике бесполезны, патроны в них калибра 7,62. Отстегнул магазин от автомата. В нем три трассера. Думаю, волосы у меня встали дыбом. Раненый и без оружия, хуже не придумаешь. «Духи» бьют по БТРу, уже вторая граната прошла над самой башней, к счастью, обломок дувала прикрывает борт. Нужно ползти, подобьют БТР — тогда хана. До машины всего метров 30, но как их преодолеть? С холма бухнуло танковое орудие, снаряд с шелестом прошел над нашими головами, мощный взрыв совсем рядом зашатал землю. Молодцы ребята — снайперы! Надо уносить ноги, вернее, то, что от них осталось. Ползу на трех точках... БТР задом пятится к дороге, внутри кричит раненый разведчик. Пулеметчик стреляет длинными очередями из ПКТ. Так, не разворачиваясь, пятимся до самого холма. Мимо проносится БТР с первой подгруппой, им удалось эвакуироваться без проблем. Чернышеву придется возвращаться в кишлак, теперь с десантом. Я ему объяснил, как и что делать. Где лучше поставить БТР и где лежат тела разведчиков. Вызвал командира танка. Поблагодарил за снайперский выстрел и попросил повторить: 4 снаряда вокруг того места, где я был, куда снова пойдет БТР, заберет погибших. Четыре раза прогрохотало орудие, БТР с десантом на борту рванул вперед. Потянулись томительные минуты ожидания. Стрельбы почти не слышно. Мы молча сидим с Анваром у колес БТРа. Уколы промедола вызвали временное облегчение. Картина: два ротных, один с перебитой рукой, другой с раздробленной ногой. И каждый понимает, что это еще не все. Мы не можем уйти, пока не соберем всех. Санинструктор из роты Анвара перевязывает мне ногу, осторожно извлекая торчащие осколки костей. У самого полностью забинтована голова, видны только глаза, но руки работают сноровисто и что-то еще говорит успокаивающее. С холма крикнули: «Кто-то из наших сам идет сюда!». Из-за холма показался врач, старший лейтенант. Он шел неуверенной походкой. Правая сторона куртки коричневая от крови, автомат нес за ремень, цепляясь магазином о землю. Подойдя к нам, он, щуря близорукие глаза, громко заявил: — Вы меня бросили. Его обиженный тон непроизвольно вызвал улыбки. — Да ты что, Вася, мы не знали, где ты, — вяло оправдывался я. — Я же махал тебе платком, когда ты проезжал мимо кладбища, — не меняя тона, сказал врач. — Ладно, лучше скажи, где Удовиченко. — Он тяжело ранен, лежит там, на кладбище. Я позвал сержанта. Врач объяснил ему, где лежит майор Удовиченко. По прямой, метров 400. Через 15 минут вернулись оба БТРа. Анвар провел перекличку своего отряда. Все на месте — и живые и мертвые. Вот теперь можно уходить. Солнце коснулось горизонта. БТРы, ощетинившись стволами пулеметов в сторону кишлака, помчались под прикрытие скалы, там к нам присоединился БТР с подгруппой Саши Тура. Позади грозно шел танк, развернув пушку с последним снарядом в сторону кишлака. Над ним нависла жуткая тишина. Сотни ненавидящих глаз провожали нас. Но желания охотиться на спецназ у них уже не было. Ни одного выстрела не прозвучало нам вслед. Личный состав 3 роты принявший бой: Первая подгруппа Командир группы майор Владимир Удовиченко – погиб Старший лейтенант медицинской службы Василий Чекин – тяжело ранен Старший разведчик младший сержант Олег Егоров – погиб Старший разведчик-гранатомётчик младший сержант Андрей Горячев – погиб Старший разведчик-пулемётчик младший сержант Вячеслав Горобец – погиб Старший разведчик-пулемётчик Виктор Константинов – погиб Разведчик – радист рядовой Сергей Ошомок – погиб Разведчик – гранатомётчик рядовой Алексей Коробкин – тяжело ранен Разведчик – гранатомётчик рядовой Виктор Захаров – тяжело ранен Разведчик – гранатомётчик рядовой Самир Асанов – тяжело ранен Разведчик рядовой Владимир Волков – погиб Вторая подгруппа Заместитель командира группы капитан Анвар Хамзин – тяжело ранен Командир отделения младший сержант Александр Серендеев – контузия, ранение Старший разведчик-пулемётчик младший сержант Николай Колесников – тяжело ранен Санинструктор роты младший сержант Валерий Лобов – контужен, тяжело ранен Разведчик рядовой Николай Веремчук – погиб Разведчик рядовой Бехретдин Наимов – погиб Разведчик рядовой Сергей Панов – контужен Разведчик – гранатомётчик рядовой Валерий Бахарев – контужен, ранен Разведчик рядовой Сергей Наумов – контужен Третья подгруппа Командир РДГ старший лейтенант Александр Тур Старший прапорщик Юрий Нечитайло Караев Сергей - тяжелое ранение Мыльников Вячеслав - тяжелое ранение Абрашин Александр Берсенев Александр Крачко Виктор Терентьев Александр Тимофеев Александр Наимов Нурали Чинахов Александр От автора Добавлю к вышесказанному ещё один немаловажный момент, характеризующий непродуманные действия командования отряда. По прибытии на точку заброса , группа спецназ получила радиограмму, что был радиоперехват духовской станции, в котором говорилось: “В Кандагар вошёл спецназ”. Даже не смотря на это, операция не была отменена. Отдельное спасибо, хотел бы сказать, за воспоминания - на основании которых подготовлена эта статья: Хамзину Анвару Гумеровичу (позывной «Герцог»), командиру 3-й роты кандагарского спецназа, принявшей неравный бой;  Туру Александру Анатольевичу, (фото вверху) Командиру разведгруппы №333 (позывной «Легенда»), командовавшему подгруппой прикрытия, которая в самый драматический момент боя уничтожила отряд духов, торопившийся на помощь братьям по вере; Должикову Геннадию, командиру 2 роты 173 ооСпН пришедшему со своими бойцами на помощь разведгруппе, принявшей неравный бой - за воспоминания, на основании которых подготовлена эта статья. Анвар Хамзин за боевые действия в Афганистане удостоен - ордена Ленина, ордена Боевого Красного Знамени и ордена Красной Звезды. Александр Тур вернулся из Афганистана с орденом Боевого Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды. Самир Асанов награжден двумя орденами Красной Звезды и двумя медалями За Отвагу. Крачко Виктор награжден орденом Красной Звезды и тремя медалями За Отвагу. Серендеев Александр награжден тремя орденами Красной Звезды. Лобов Валерий вернулся из Афганистана с двумя орденами Красной Звезды.   Фото из архива А.Тур |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
