04:23
Не генерал... Армейские рассказы
|
Сафин Анвар Борисович Не генерал... Армейские рассказы Свежий утренний ветер быстро разогнал дождливые тучи, и над кронами деревьев весело заиграло лучами весеннее солнце. Солдаты дружно выметали со строевого плаца лужи, готовясь к смотру. Полковой оркестр уже стоял, натирая до блеска трубы и сапоги. Вскоре подготовительные работы завершились, и полк застыл в ожидании строгой комиссии. - Полк, равняя-я-я-йсь!- глаза командира полка еще раз пробежались вдоль строя. Вроде все нормально, тренировки не прошли даром - все отточено до штриха. - Сми-и-и-ирно!! Равнение на - лево!!! Дирижер посмотрел на командира. Грянул марш, и командир, поскрипывая кожей и поблескивая звенящими медалями, чеканя шаг, пошел навстречу судьбе. Он уже давно командует полком и знал, что должен, просто обязан сдать эту проверку на отлично, от этого зависят некоторые перемены в жизни и службе, а смотр - это начало, это эпизод, который должен пройти без сучка и задоринки. Навстречу ему шел председатель комиссии, вот он остановился, за ним чуть поодаль остановилась и группа строгих полковников с толстыми папками в левой руке. - Товарищ генерал! Семьдесят пятый гвардейский орденов Суворова и Богдана Хмельницкого краснознаменный мотострелковый полк для строевого смотра построен! Командир полка полковник...- он не договорил, неожиданно председатель комиссии его перебил: - А я не генерал. Нависла долгая пауза. - Подумайте и начните сначала. - Извините.- Глаза у полковника сузились, он явно был смущен. Развернувшись, пошел на свое прежнее место. Ну, конечно, не генерал, а генерал-майор, хотя в принципе и так бы пошло. По-о-лк, равняя-я-я-йсь! Смирно! Равнение на - лево!! Дирижер майор Рагиня взмахнул руками, и на пальце его левой руки сверкнул перстень величиной с пробку от графина. Грянул марш, и командир, еще выше поднимая начищенные сапоги, пошел на сближение с председателем комиссии. - Товарищ генерал- майор! Семьдесят пятый гвардейский орденов Суворова и Богдана Хмельницкого... - А я и не генерал- майор. Подумайте и начните опять сначала. Глаза у полковника начали вылезать из орбит. Вот тебе без сучка! Эка нехорошее начало. Что за фортель! Командир медленно направился назад, схватил со стола бутылку минералки и, плеснув себе в горло солидную порцию, еще раз оглядел строй. У всех в глазах недоумение. Замполит Кураков, сложив ладони рупором, шепотом орал: - Гвардии! Гвардии генерал- майор!!.. - Полк равняя-я-я-я-йсь! Сми-и-ирно! Равнение на - лево! Дирижер взмахнул рукой, грянул марш и командир пошел на сближение. - Товарищ гвардии генерал-майор. Семьдесят пятый гвардейский орденов Суворова... -Вы опять ошиблись. Я и не гвардии генерал- майор. ...Нависла угрожающая тишина. В строю начался ропот. И солдаты, и офицеры шушукались между собой: - А может вчера устав изменился, а мы дураки и не знаем. Может по- новому надо говорить - бригадный генерал. Или генерал- майор от артиллерии? - Раз он говорит - я не генерал, значит полковник. Или маршал. Всезнающий капитан Юра Копцик многозначительно поднял палец: - Я вам точно говорю, ему наверняка вчера генерал-лейтенанта присвоили, до нас приказ не дошел. Других вариантов нет. ... Командир полка молча оглядел строй. Его жалели и понимали, но никто не мог подать ему совета. Всех интересовало только два вопроса: первый - как командир выкрутится из ситуации, и второй - кто же на самом деле этот загадочный начальник... - Полк равняя-я-я-яйсь! Смир-р-рно!! Равнение на-лево!!! Дирижер взмахнул ладонью, грянул марш, командир опять пошел на сближение. Председатель комиссии, молча, ждал его на своем месте. - Товарищ гвардии генерал-майор танковых войск!!!- Выдержал паузу, пока тишина. - Семьдесят пятый - гвардейский - орденов... - Я не генерал. Который раз уже вам говорю. Неужели вы не видите? Командир ущипнул себя за ногу. Может это кошмарный сон? Бывают же кошмарные военные сны в мирное время. Его охватили сложные чувства. Чего хочет этот начальник? В какую ситуацию хочет меня вогнать? Неужели хочет заранее провалить смотр? Или я чего-то недопонимаю. Может, что-то я не вижу. Да нет - китель, погоны генерал- майора, лампасы. - Так кто же вы, как вас теперь называть? Неужто "господин генерал"?!.. - Я не генерал. Я адмирал флота. ... У командира судорогой свело пальцы на правой руке, и он опустил руку. В душе он дал волю своему гневу, выкрикивая про себя замысловатые ругательства, отчего содержание адреналина в крови достигло предельного уровня. Захотелось схватить его за плечи, и потрясти, как сливу... Совладав с собой, успокоился, погрузившись в глубокое оцепенение. Проверяющий посмотрел вниз: - Видите, в воде стою. Значит адмирал. ... У командира заиграли желваки, вздулись на шее артерии и взмокли ладони. Он все понял. Повернул голову назад и заорал не своим голосом: - Кучка-а-а-аров!!! Десять рексов от комендантского взвода с метлами и тряпками!! Убрать!! Вылизать!! Заместитель, с морщинистой, как у аллигатора кожей и преданный как мамлюк, с утра возглавлявший работу по уничтожению луж, присев, на полусогнутых, рванул к штабу. За ним, стараясь бежать в ногу, побежало отделение "рексов". Через секунду они уже появились с метлами, тряпками, двое тянули электропровод, еще двое тащили кабинетные вентиляторы. Кучкаров громко давал распоряжения. Чувствовалось, что вентиляторы были его задумкой. А может хотел поёрничать... - Это еще зачем?- один из полковников показал на них рукой. - Это что, насмешка? Смело! - Убрать!!- замкомандира махнул рукой прапорщику. Не оценили инициативу. Те двое на полусогнутых, прижав уши, поползли обратно в штаб, волоча вентиляторы обратно. Командир полка пожирал глазами своего заместителя, глядя на него, как кот на канарейку. У того взмокли ладони, в глазах полопались капиляры, и он походил на большого испуганного кролика. Из строя выскочил зампотылу, еще несколько офицеров управления, даже замполит, у которого за все душа болит, но, ни за что конкретно не отвечает - все стали давать ценнейшие указания по уборке лужи, при этом дискуссируя и глубоко философствуя. Через пять минут полк опять застыл в строю. Стояла мертвая тишина. Воцарившееся молчание было таким ощутимо полным, что, казалось, его можно резать ножом... Только один товарищ из оркестра с грохотом уронил трубу. Видимо от волнения. Дирижер вспотел, однако, совладав с собой, поднял руки, опять блеснув перстнем. Командир застонал, лоб пересекла глубокая морщина, и вид у него был такой измученный, будто только что вытащили из центрифуги... - Оторвите ему руку... вместе с гайками на пальцах!! Вскоре вновь наступила звенящая тишина, да такая, что слышно было, как совсем далеко смеются дети. Где-то есть жизнь. - Товарищ гвардии генерал-майор. Семьдесят пятый гвардейский орденов Суворова и Богдана Хмельницкого краснознаменный... - командир полка докладывал и видел, как уголками губ улыбался председатель комиссии, как потеплели глаза у стоящих сзади полковников и понял, что кошмар закончился, человек с лампасами вновь обрел сухопутную душу. Строевой смотр орденоносного краснознаменного мотострелкового полка начался. Уважаемый читатель. Я глубоко убежден: если вы имеете хоть далекое отношение к армии, или являетесь профессиональным военным, и, даже если вы сугубо "гражданский человек", все-равно, мы любим наши Вооруженные Силы, являясь истинными патриотами. А служа Отечеству, воины живут не только ратными подвигами, но и повседневным рутинным бытом, учебой. И, как в любом обществе, в любом коллективе, в армейской среде всегда есть место шутке, шутливым, а порой и анекдотичным историям. И не случайно я книгу начал рассказом "Не генерал". Это невыдуманная история, практически все рассказы в книге имеют реальную основу, фамилии отдельных персонажей немного изменены. Для многих происходящее в ту пору являлось совсем не смешным, а настоящим драматическим событием, однако, отдельные офицеры потом смогли увидеть этот драматизм совершенно с другой стороны, полной сарказма, иронии, самоиронии, резкой сатиры и, естественно, юмора. Без него любые повествования об армейской среде - неполны. Поэтому, дорогой читатель - читайте, улыбайтесь и гордитесь нашей армией - она сильна, и прежде всего своими людьми, а люди здесь непобедимы, потому как непредсказуемы и изобретательны. Книга слегка имеет биографический оттенок и включает события от курсантских времен до наших дней. Олимпийский резерв Спорт - это чушь. Здоровым он не нужен, а больным - противопоказан. (из высказыв. Козьмы Пруткова) После сдачи конкурсных экзаменов, Андрея зачислили в курсантскую роту на первый курс высшего танкового командного училища. Учеба ему нравилась, он уже решил, что станет офицером танковых войск. Высшая математика, теоретическая механика, политэкономия, история войн и военного искусства, и, конечно же, вождение боевых машин, тактика, стрельба - все это доставляло ему почти удовольствие. Все предметы радовали. Кроме одного. Физической подготовки. Нет, Андрей был не против физкультуры и спорта. Наоборот, до армии серьезно занимался штангой, борьбой, вообще был близок к спорту, дружил с самим председателем спорткомитета города Владимиром Безъязычным. (кстати, дружба сохранилась на многие годы, прим. автора). . Но чтобы до такой степени... Больше всего тяготила кроссовая подготовка, полоса препятствий и лыжи. На эти предметы курсанты ходили без явного удовольствия - чертыхаясь, матерясь и осуждая их. Курсанты не просто бегали. Беговые виды спорта были возведены в какой- то особый ранг. Бегали на утренней зарядке - с оркестром, номерами на груди и на спине, флажками, свистками. Выносились рекламные спортивные щиты, организационные щиты, микрофоны, горячий чай, стояли врачи в белых халатах. Еще темно, а они бегут. Курсанты удивлялись - зачем это? К чему это? Неужели нельзя днем, в нормальной обстановке? Оказывается нельзя. Днем учеба, святое дело. Однако днем на плановых занятиях по физо опять бег. Или плавание. Естественно, только на время. Вечером перед ужином тоже частенько повторяется как утром. А в воскресенье "праздничный" кросс на пять километров, плюс другие виды спортивного баловства. Почему праздничный? А бег - всегда праздник, в воскресенье вдвойне. Чтоб курсанты потом весь день лежали, и их никуда не тянуло. Курсанты судачили: - Если праздник, то спортивный, если отдых- то активный. - Мы что, олимпийский резерв? Нас куда готовят? У танкистов полоса препятствий очень тяжелая, связана с переносом тяжестей. Тогда пели под гитару: - Будь проклята ты полоса, могила двадцатого века. Пока добежишь до конца - останется полчеловека. В руках, в ногах, повсюду боль, во рту песок, на шее соль, В глазах печаль, в душе тоска - всегда так после марш-броска. Конечно, любой скажет, что спорт - это здорово. Вырабатывается физическая выносливость, характер, упрямство. Но они тогда это понимали не в полной мере и сопротивлялись такому физическому насилию - отлынивали, сачковали, даже создавая неприятности самому себе. Все говорили: - А зачем? И так нормально бегаем. На втором- третьем курсе старт выглядел примерно так. Стоит толпа, все курят. - На старт! - Все затягиваются, выпускают дым. - Внимание! - Все опять затягиваются. - Марш! - кто бросает окурки, а кто еще бежит с сигаретой, зубоскалит, ржет. Иные бегут и разговаривают: - Ты сегодня вечером куда идешь? - В институт культуры. Там студентки приглашают на танцы. - Может хряпнем? - Щас что - ли? - Да нет, перед танцами. - Само собой! Ну, давай, ускорим бег, а то могут и не отпустить. Несмотря на все это, прибегали минимум на хорошо. Норматив выполнялся, но этого было мало. Начальство требовало рекордов взвода, роты, батальона. Подстегивало. Но все это меркло по сравнению с лыжной подготовкой. Это - отдельная тема. Это поэзия. Это музыка. Это драма. Это, если хотите, трагикомедия. Каждому из курсантов осенью выдавали лыжи с палками, и они их привязывали у себя под кроватью. Лыжи - так себе, армейские, широкие, простые, чуть ли не охотничьи мокроступы. Цвета фанеры, покрытые бесцветным лаком. И вот на них курсанты должны были ставить олимпийские рекорды. Динамика лыжного кросса такова. Утром в пять подъем, туалет, подготовка лыж, построение у входа. Ночь, темень, ветер со снегом. Думаете сразу пошли? Нет. Сначала выполнение строевых приемов с лыжами (как с карабином, но с лыжами!) - Равняйсь, смирно!! Лыжи на пле...! - толпа подхватывает лыжи руками. - Чо!! - кладут на правое плечо. У кого-то сваливаются, потому, как не связаны. Или связаны, но плохо. Или связаны хорошо, но нитками, и сразу разваливаются, потому что кто- то пошутил. Вообще, правильно связать - целая наука! - Отставить! - и так несколько раз. Затем строем выход из ворот училища и движение по ночному городу. Естественно, с песней, распугивая ночных ворон и одиноких прохожих. - Неужто война? - испуганно говорили те друг другу. - Ты погляди, как на финской, с лыжами! Дорога все время ведет вверх, в район Горок. Через час снежная дорога выводит в лес, еще немного и вот она - гигантская арка с красной надписью "старт". Еще не стартовали, а спина уже мокрая, пульс зашкаливает. ... На третьем- четвертом километре кросса уже почти светло, видна лыжня. Трасса длиною десять километров сложная: и спуски, и подъемы, и косогоры, все как положено. Даже проходит мимо какой- то деревни. После финиша нужно одеться, построиться, лыжи на плечо и опять тем же маршрутом домой. Лыжи привязываются, затем умывание, курсанты садятся на пол мокрой спиной к теплой батарее и молчат, приходя в себя. Кто-то засыпает. Вставать никому не хочется, даже на завтрак. Иной скажет: ну что такого? Нормально, полезно, организм выгоняет шлаки. Тренировка сердца, мышц, сосудов. И вообще, лыжи - это здорово! Но! Если это было бы раз в месяц. Чуть отвлечемся. Армия не может без девизов, лозунгов и призывов. Всегда найдется какой- то инициатор, который призовет всех к чему-то. Политработники девиз подхватывают, узаконивают у командующего, распространяют и призыв приобретает силу закона. Призывы бывают разными, к примеру - от отличной роты - к роте отличников! Во! В отличной роте должно быть не менее семидесятипяти процентов отличников. Это УЖЕ героизм. Офицеры, солдаты УЖЕ сделали невозможное. Отличная рота! За это правительственные награды давали. А тут призыв - к роте отличников! То есть сто процентов отличников боевой и политической. Ни одного хорошиста! Это практически невозможно, если, конечно, все делать честно. Люди- то разные, дураков и полудурков тоже немерено. Вот Стаханов был, шахтер, Герой, он уголь выдавал за троих. А вы можете представить сто человек официальных Героев труда в одной шахтерской команде? Чтоб все работали, выполняя три плана. Там один-то план с трудом дается. Руководители были не дураки - легких планов не давали. Или такой призыв - сэкономить по сто тонн топлива! За счет чего? Есть нормативы, регламентирующие расход. Количество занятий на технике сокращать? Тоже нельзя, есть программа обучения. Можно, конечно, где- то регулировки проверить, чуть- чуть улучшить технические показатели машин. И вот все докладывают - сэкономили за месяц столько - то тонн. Отчитываться - то надо! А тут один командир роты где- то в Сибирском или Забайкальском округе призвал каждого солдата, офицера пройти за зиму не менее пятисот километров на лыжах. Может в Сибири, где зима долгая, и можно набрать это количество, Но начальство поддержало и спустило нам указание о проведении пятидесяти(!) лыжных кроссов за каждую зиму. По десять километров и, естественно, на время. А теперь вернемся чуть назад. Туда, где мы описывали романтику лыжных забегов. В ноябре начинает падать снежок. В декабре он формируется в некий слой - в лесу толще, но на полянах, где продувается, земля еще во многих местах оголена. Первые лыжные забеги уже начинаются. В январе начинается зимняя сессия, затем зимние каникулы. В середине февраля можно бегать. Если каждый день бегать по одному кроссу, нужно почти пятьдесят дней. Начинается аврал, бесконечная зимняя олимпиада. Ежедневно в пять подъем и на Горки. Бегать научились, отстающих почти не было, и курсанты уже могли позволить себе забегать в деревню, мимо которой пролегала трасса, выпить по кружке- другой пивка (там местные дельцы подсуетились, поняв, что выгода большая, спортсменов - то сотни!). При этом, неторопливо сдувая пену, произносили: - Пиво - сила! Спорт- могила! - и, выкурив по сигарете, делали финишный рывок, получая очередную четверку. Однако, результаты давались не так просто. Чего только курсанты не делали с лыжами! Появились мастера и мастерские, где лыжам придавали беговой вид. Их строгали по бокам, сужали вдвое, изгибали в горячей воде, придавая нужную форму, втирали всякие мази для скольжения. Художники расписывали цветными узорами, придавая скоростной спортивный вид, наносили тексты типа "не уверен - не обгоняй", "бегом от геморроя", "гроза лыжни", "руки прочь от лыж" (для воров). Лыжи ломались, но это не освобождало от кросса. Выдавали старые, даже разные по размерам, при этом ситуация резко ухудшалась, но даже в этих условиях ты должен отмахать на положительную оценку, то есть сделать невозможное. Курсанты стонали, противились, проклинали, но бегали - куда деваться. Но все это цветочки по сравнении с мартовскими походами. В начале марта начинаются оттепели. Представьте, дорогой читатель, такую картину маслом. Теплое яркое солнце, бело - голубой мартовский снег, с больших мохнатых сосновых веток временами шумно падают тающие снежные комья. Спортсмен - стайер с трудом отрывает ногу с лыжей, облепленной тяжелым талым снегом. О скольжении не может быть и речи. И так десять километров. И так каждый день. И с каждым днем все жарче. Некоторые шли пешком, сняв лыжи, проваливаясь, чертыхаясь и проклиная всех и вся. Спортсмен приходил на финиш, выжатый, как после марафона. И все это, заметьте, делается в здравом уме и трезвом рассудке. У всех - от курсанта до высоких чинов в голове один логичный вопрос. Зачем ?!?... Приписки не допускались, команду выполнять надо. Может где- то в Сибири и в марте можно легко скользить себе в удовольствие. Но не везде же такой климат. Сразу приходят в голову сравнения, а как в Краснодарском крае, или на юге Украины? Там зима еще короче. Неужели аж по двадцать километров бегают аж по два раза в день? С ума сойти. ...Как потом выяснилось, не бегали, бегать было невозможно. Ходили. Причем по пахоте, без снега, но на лыжах. И не только на юге, но и в Сибири. Как бы то ни было, организмы крепли, здоровья было хоть отбавляй, курсанты ничем не болели и радовались жизни. Но однажды радость пропала. Всем объявили, что из Москвы едет комиссия из управления службы войск и будет проверять - как выполняются уставы. Под основной удар подставили роту, где учился Андрей, а его взвод будет сдавать зачет по уставам. И кому? Москве! Люди приуныли, уставы сдавать трудно, там много тонкостей и деталей. Тем более, припугнули - кто не сдаст, отчислят сразу, за неуспеваемость. Мол, это ж Москва, Генштаб!! Все задумались, как быть. Стали придумывать хитроумные способы. Начали приходить телеграммы - у кого бабушка заболела, у кого еще кто-то. Лично Андрей решил лечь в санчасть. Дешево и сердито. За два дня до приезда комиссии начал подготовку. Благо, дело было в декабре, на дворе зима, простудиться легче. Тепло одевшись, после ужина он пробежал на стадионе кругов пять. Вспотев, разделся и подставил спину под холодную воду из крана. Затем попил холодной воды и вышел с голым торсом на улицу. Обтерся снегом, лег в кровать. Тут главное не переборщить. Так и пневмонию недолго подцепить. Утром пощупал лоб, пришел в ужас - хоть бы хны. Вечером опять все повторил, только процедуры делал дольше, кровать сдвинул к форточке, открыл ее и лег спать, не укрываясь. Некоторым это не нравилось, ворчали, мол, форточку прикрой, но он был неумолим. По всем законам физики и биологии утром должны быть, как минимум, сопли. Ничего нет. "Вот он, результат подготовки",- думал Андрей. Вечером представил себе, что будет, если с ним ничего не будет. От одной мысли жар прошел по телу. Нет, надо предпринимать что-то более эффективное. Набегавшись, вспотев, раздевшись до пояса, вышел и лег спиной на снег. Привстал, оглянулся - никто не видит? А то подумают- крыша поехала. Зимние звезды ярко светили на черном морозном небе, мерцая и, как бы подмигивая Андрею. Мол - как? Хорошо тебе? Холодный сыпучий снег медленно таял под спиной и руками, было нестерпимо больно, и казалось, что молекулы в его организме устроили бешеный танец и начали вращаться в обратную сторону. Потом стало тепло, но разум считал минуты - как бы не переборщить. ...Наутро настроение у Андрея резко улучшилось, поскольку самочувствие ухудшилось и появилось недомогание. Как раз комиссия приехала, а он записался на прием к врачу. У врача термометр сжимал под мышкой так, что казалось вот- вот он лопнет. Врач осмотрел, послушал спереди, сзади, затем произнес заветные слова, о которых он мечтал эти дни: - Да, батенька, о занятиях не может быть и речи. Мы вас вынуждены положить в стационар. .....Андрей быстро шел на поправку, простуда проходила, но к своему ужасу через несколько дней он узнал, что друзья зачет еще не сдавали. А тут подъехал к нему школьный друг - Витя, студент архитектурно - строительного института. Вообще- то он здесь не первый раз, уже бывал на территории училища. Узнав, что заболел, проник через дыру и направился в санчасть. В училище работало много гражданских людей - преподаватели, лаборанты, хозяйственники, поэтому внимания на Витю не обратили, тем более вечером. Санчасть была новая, большая, со многими помещениями, некоторые из них еще не использовались. В одном из них друзья уселись и болтали, Андрей принес котлеты с ужина, а Витя нарезал колбасу и открыл бутылку. - Давай, Андрей, выздоравливай. За твое здоровье. - Да я вообще- то лекарства пью. Наверное, несовместимо... Витя махнул рукой: - Да ладно, это все сказки для неграмотных. Они засиделись, Витя что- то рассказывал, а Андрей смотрел на него и слушал. Симпатичный высокий парень, одет хорошо, волосы по тогдашней моде - длинные, почти до плеч. "Архитектура - это застывшая музыка" - говорил Витя. - Слышь, Вить, на улице пурга, да и поздно уже. Ночуй здесь, вон возле меня в углу кровать свободна. Завтра с утра уедешь. - Вообще-то я в армии не служил, ваших законов не знаю, если это возможно, то, пожалуй, можно. И друзья крепко заснули... |
|
Всего комментариев: 1 | |
|
|