"Хочешь знать, что будет завтра - вспомни, что было вчера!"
Главная » 2016 » Март » 13 » Катька — пограничная собака

05:00
Катька — пограничная собака
Александр Жадан
Катька — пограничная собака



События далёкой афганской войны снова и снова бередят душу и тревожат память отставного майора. Катька — собака, несшая свою боевую службу на заставах 8-й роты под Кабулом, любимица всех солдат и офицеров, постоянно находящаяся в гуще событий, стала главной героиней повести. История её необычной судьбы повествует о судьбах многих пограничных собак, чья верность и
преданность оказались не нужны на историческом разломе державной страны….
Катька — пограничная собака
Афганистан. Кабул
Александр Жадан
Галина Таразанова

Введение
Эта книга посвящается всем, кто выполнял свой интернациональный долг по защите интересов нашей Родины в Афганистане 

более четверти века назад, в 1979—1989 годах.
Собаки, нёсшие службу на заставах, тоже были бойцами. В бурлящем водовороте событий 90-х, когда войска вышли из Афгана, а Союз развалился, до них никому не было дела, — судьбы людей-то никого не волновали…. Собачья верность оказалась не нужна, — только как объяснить это собакам?..
Вдохновителем написания этой книги стал мой друг, генерал, начальник погрануправления Белгородской области, Роман Николаевич Голубицкий, — в беседе с ним тема судьбы пограничных собак задела за живое. Родился стих, прочитав который, Роман Николаевич посоветовал писать книгу.
Хочу поблагодарить ещё одного идейного друга и сослуживца, который, хоть и не принимал непосредственного участия в процессе написания книги, но его поддержка и незримое присутствие оказало большое влияние. Это лидер Российского Союза ветеранов Афганистана, депутат Государственной Думы Франц Адамович Клинцевич.
Самые тёплые слова благодарности выражаем за помощь в сборе материала всем бойцам восьмой роты, которые откликнулись и приняли активное участие. Особое командирское спасибо Александру Порядину, Александру Уляшову, Геннадию Соболь, Олегу Яковлеву, Владимиру Чурину, Сергею Богданову, Александру Храмцову, Марату Гарифову.
Произведение является художественно-документальным: наряду с реальными действующими лицами и событиями присутствуют и вымышленные, перенесённые герои и ситуации, — немало времени прошло, не все имена хранит память….
Пролог
Пассажирский состав, стоящий у перрона, мягко тронулся. Колеса набирали обороты, когда в проплывавшем мимо окне мелькнул зеленый околыш пограничной фуражки. В ту же секунду собака, зябко ёжившаяся возле столба, настороженно приподняла уши и потрусила по перрону, стараясь догнать убегающее окно. Снежная крупа, нудно летящая из темных облаков, подхваченная стылым осенним ветром, стеной отделяла удаляющийся поезд.Стоящие в открытой ещё двери тамбура проводницы, — женщина средних лет и молодая практикантка, — одновременно посмотрели в её сторону.
— Видать, хозяин уехал этим поездом, — предположила молодая.— Да нет, она тут за каждым составом так бегает, — ответила опытная напарница. — Люди рассказывают, что она с десантниками из Афгана вышла, потом на иранской границе службу несла. Отстала от эшелона при погрузке Витебской дивизии….
С тех пор встречает и провожает проходящие поезда, — как увидит военную форму, так и бежит следом, своих ищет….
Часть 1. Афганистан
Мы живём, несмотря ни на что,
Пулей в сердце живёт
Незажившая рана.
Мы идём по уставшей земле,
Мы, Российский союз
Ветеранов Афгана.
А. Жадан (Гимн РСВА)
А. Жадан, напротив — 25-я, внизу 24-я застава
Глава 1
Катька — совсем не собачья кличка, может быть, отсутствие женщин, а, может быть, отдалённость от Родины были решающими факторами при выборе клички любимицы всех солдат и офицеров 24-й заставы.
У Катьки было три любимых занятия — ездить на броне БМП или бронетранспортёра, в Кабул и обратно, подставив морду  навстречу горячим потокам афганского ветра, гонять по ночам по свалке дикобразов, а потом, по утрам, сидеть возле входа в столовую и ждать, когда бойцы вытащат впившиеся в бока и голову полосатые иголки, и третье, наверное, самое любимое — сидеть по ночам на миномётной позиции, возле КНП (командно-наблюдательного пункта), смотреть на круговорот звёзд и дальние заставы, 25 и 22-ю верхнюю, — там жили её щенки из недавнего помёта.
В шесть часов утра Катькин лай разбудил часового Филиппова, который нёс службу в парке на четвёртом посту, под грибком. Она умчалась в сторону виноградников, и все давно уже знали, — минут через тридцать появятся дехкане, жители местного кишлака Корадошман, или, по-простому, — духи. Духами называли и мирных, и тех, с кем мы воевали.
— Товарищ капитан, разрешите доложить, сержант Ефимов, — группа местных жителей спрашивает разрешения поработать на винограднике до 17 часов….
— Пусть работают, и предупреди часового с первого поста, чтобы наблюдал.
— Так точно! Да, товарищ капитан, — Катька опять побежала на 25-ю заставу, кормить щенка.
Путь от базовой, 24-й, и до 25-й — горной, неблизкий, вниз, мимо столовой и склада, через парк, не культуры  и отдыха, а тот, где стоят и обслуживаются боевые машины. А их в роте немало, только БМП-2 — больше десятка, плюс бэтээров с дюжину, работяга-КАМАЗ — «крокодил», трёхосный, настоящий пахарь, две водовозки, — водопровода на заставах не было, воду черпали вручную, и развозили по всем заставам.
Для Катьки это был обычный день, и начинался он, как всегда, — рано утром Сергей Богданов, повар 24-й заставы, накормит ее чем-нибудь вкусненьким, потом — облаять местных, из кишлака; пробегая через промоину, полакать холодной воды, взобраться по отвесным скалам на 25-ю заставу, поприветствовав радостным лаем часового Дымникова, покормить щенка и, не задерживаясь, лететь на 22-ю верхнюю, — там её ждал второй, а расстояние не шуточное, — до 22-й километров пять-шесть будет.
К вечернему разводу, Катька, уставшая, но довольная, вернулась на базовую заставу, жрать не хотелось, кормили на обеих заставах, и провожали, как в последний раз.
В субботу — обычная кутерьма, подготовка к выезду в дивизию, за почтой, сдать бельё в стирку, хлеб в пекарне получить, да и просто узнать последние новости. Пока Сашка Уляшов готовил боевую машину к выезду, Катька уже сидела на башне, и с нетерпением ждала выезда колонны. Колонна выдвинулась в сторону Кабула, машины ехали по долине, завораживая взгляд. Пыль выдавливалась из-под колёс и растекалась в стороны, как вода из-под киля корабля. Радость от происходящего переполняла Катьку, хотелось лаять на всю долину, но тишина, не только в эфире, заставляла быть поскромнее. На стене у ротного в канцелярии висел плакат: «Не болтай, враг подслушивает», — Катька по-своему понимала этот призыв, и потому не лаяла.
В езде на бэтээре, по-походному, есть свои прелести, — броня не жарит изнутри, ветерок, пусть и горячий, всё равно обдувает и приносит какое-то удовлетворение, да и смена пейзажа вносит свои коррективы в монотонное движение. Одной Катьке всё нипочём, — заняв любимое место — нос БМП, она считала себя рулевой и ведущей всей колонны, и только периодические удары в бок механика-водителя возвращали её в реальность, — знай своё место, главный на броне всё-таки Сашка Уляшов, и не торчи у него перед глазами.
Весь путь, от заставы до дивизии, любой механик-водитель восьмой роты мог бы проехать с закрытыми глазами, — промоины, воронки, узкие стены и повороты в кишлаке Паймунар, поворот возле инфекционного госпиталя, — всё такое знакомое, и даже пацанёнок-бача, лет пяти, выскочивший из открытой двери дувала, и на чистейшем русском языке прокричавший: «Командир, дай бакшиш…», — не испортит картины происходящего. Катька уже строила свои планы на предстоящий уик-энд по дивизионным подворотням, подружки и друзья у неё были везде. Первый привал возле прачечного комплекса, старшина Крапива — прикольная фамилия у нашего прапорщика, а солдаты за небольшой рост прозвали его Метр, — дал команду на выгрузку белья, а Катькин хвост уже мелькнул возле столовой батальона материального обеспечения. Ротный пошёл следом, вернее, в том же направлении, у него в батальоне друг служил, Юра 
Ярославский, главным комсомольцем, и Катька не раз сидела возле палатки — столовой ОБМО, в ожидании командира и сахарной косточки. В дивизии батальон в шутку называли — Батальоном материального обогащения, но это, скорее всего, от зависти, — личный состав постоянно ходил в колонны, часто обстреливался, были и потери, а от этого, естественно, постоянные наградные, регулярно отправляемые в Москву. А какой солдат к дембелю не мечтал получить медаль, или даже орден! Один из Катькиных щенков, возмужавший Боцман, давно ходил с бронёй в колонны и, видимо, об очередном обстреле и лёгкой контузии рассказывал Катьке.
В переживаниях, Катька и не заметила, как солнце, зацепившись за вершину Паймунарского хребта, покатилось по Десхабзской долине, видимо, в надежде догнать колонну восьмой роты, возвращающейся на заставу. Десхабзкая долина в переводе с местного означала «солнечная» и до войны вся была засеяна пшеницей, сейчас на ней были только отдельные островки виноградников, — население покидало зону боевых действий, уходя к дальним родственникам в другие провинции, оставляя пустующими кишлаки, землю обрабатывать стало некому….
Отсутствие рыжей хозяйки заставы заметили, когда разгружали хлеб и бельё.
— Заберём в следующую субботу, когда поедем на аэродром загружать вертушку на 25-ю заставу, — решил ротный, и дал команду бойцам двигаться на ужин. А в столовой всех ожидало поистине королевское угощение, — шашлык и пельмени из свежего мяса. На заставе давно перестали удивляться, вот и в этот раз, все знали, что Васин, аккумуляторщик роты, а по совместительству внештатный охотник, рано утром сходил в район свалки, за второй пост, там он расставлял хитрые ловушки на дикобразов. Что они собой представляли? — обычные МУВЫ, взрыватели от гранат, из которых аккуратно извлекалось кольцо, а на чеку насаживалась картошка, она-то и удерживала механизм от приведения в действие. Дикобраз обгрызал картофельное лакомство, за что, как правило, рассчитывался жизнью. Благодаря этому 
его пристрастию, да неутомимому Васину, застава всегда была обеспечена сочным беловатым мясом, по вкусу напоминающим свинину, годившемуся на самые разнообразные блюда.
Дикобраз на ужин В столовой обсуждали новости, после читки писем, кто-то отмечал иголкой ещё один день в календаре, а Катька в это время пыталась пересечь взлётно-посадочную полосу. Путь через аэродром был короче километров на десять, но и опаснее, зоркие часовые, машины обслуживания, снующие, как жуки — от вертушки к вертушке, и от самолёта к самолёту, подвоз боеприпасов, заправка. Очередная машина выхватила светом фар Катьку и посигналила, Катька шарахнулась в сторону и заскочила под стеллажи с огромными бомбами. Марш-бросок через аэродром вымотал Катьку, не столько физически, сколько морально. Она ощущала себя беззащитной букашкой. То ли дело: сидеть на броне 
и чувствовать себя одним-единым организмом с грозной машиной! Ближе к полуночи она пробежала под закрытым шлагбаумом КПП, на выезде из Кабула в долину. Часового на посту не было, а из палатки доносился смех и песня под гитару: «…боевым награждается орденом…», — молодой голос подражал Михаилу Муромову.
— Эх, пехота, — подумала Катька, — никакой службы, это тебе не ВДВ, в восьмой роте за такое происшествие — серьёзное наказание, да такого нарушения у нас в роте и быть не может!
Гордость за причастность к «войскам дяди Васи» прибавила ей сил. Впереди, рваными геометрическими силуэтами, замаячил кишлак Паймунар. А говорят, что собакам неведом страх, — ещё как ведом, и Катька его ощущала каждой шерстинкой, пробегая по узким улочкам кишлака. Грозные стены нависали над ней с обеих сторон, и, казалось, вот-вот они сдвинуться, как тиски, и раздавят её. Выскочив на просторы долины, она с облегчением вздохнула. Впереди было ещё километров двадцать. Шерсть, пропитавшись влагой густого ночного тумана, покрылась мелкой, как цемент, пылью, превратив её в какое-то сказочное чудовище. Застывшие сосульки постукивали друг об дружку и издавали какую-то воинственную мелодию, распугивая всю ночную живность в округе. Пробегая ранним утром мимо базовой заставы, она с грустью вспомнила повара Богданова…. Её отношение к минометчику Сергею Богданову, назначенному 
по совместительству поваром, не основывалось на меркантильных интересах, — Катька его уважала. Сергею досталась нелёгкая служба: от ночных дежурств и обязанностей наводчика миномётного расчета его никто не освобождал, а с раннего утра нужно было готовить еду для всей заставы, и делал он это мастерски, часто балуя бойцов различными деликатесами. Днём — выдача сухпайков и сигарет, а нужно ещё и чистить миномёт, подтаскивать мины, по 18 кг каждая, — чтобы ночью было, чем стрелять. Когда он успевал поспать, оставалось только гадать…. Первое знакомство Катьки с Сергеем Богдановым началось с конфликта: она попыталась его укусить. Потом осознала свою ошибку, — 
возникла дружба, крепнущая с каждым днём. Катька часто ходила с Сергеем на ночные дежурства, и стоило тому показать рукой на любой подозрительный шорох: «Катя, дух!» — как она тут же с громким лаем неслась проверять. А однажды, во время дежурства, Богданов с Николаем Артамошиным решили устроить ночную охоту на дикобразов: подстрелить не удалось ни одного, а вот Катька, в охотничьем азарте, догнала колючего, и получила ранение иголкой в переднюю лапу. Пришлось другу срочно оказывать ей первую помощь, а Катькина благодарность только укрепила их отношения.
Поэтому, только краем глаза посмотрев в сторону 24-й, она побежала дальше — материнский инстинкт гнал её через промоину в горы.Всё-таки в промоине она не удержалась, и полежала в холодной обжигающей воде, у неё даже не было сил полакомиться 
крабом, выползшим на берег, вокруг неё в струях прозрачной воды суетились маринки, — рыбёшка очень вкусная, но ядовитая, её нужно уметь готовить, — Богданов знал секреты приготовления рыбного деликатеса. С трудом Катька выбралась из промоины, обежала полусгоревшее колесо от ротного бэтээра, который подорвался здесь на мине месяц назад.
Категория: Проза | Просмотров: 292 | Добавил: NIKITA
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]