|
«1007», «Элеватор», «Звезда»,
В память врезались эти три слова,
Возвращая меня навсегда,
В годы юности нашей суровой.
«1007», «Элеватор», «Звезда»,
Три заставы стоят вдоль «бетонки»,
Мчится мимо колонн череда,
И стреляют по ним из «зеленки».
Охраняем колонны с утра,
И закаты встречаем с оружьем.
Напряженно звенит тишина,
Тишины как-бы не существует.
Раздается хлопок, как всегда,
Испытанья пора наступила,
Это выстрел и значит сюда,
Из ствола устремляется мина.
Шелест смерти уже над тобой,
Шанс погибнуть мгновению равен,
А мозги сверлит мыслью одной:
«Только, чтобы никто не был ранен»…
Разорвался горячий металл,
И рассеялась пыль понемногу,
«Есть «трехсотый»,- связист передал,
Значит, нам собираться в дорогу.
Это значит без света в ночи,
Как летучая мышь понесется,
БэТээР за бронею с людьми,
Пусть удача ему улыбнется.
Начинаем движенье вперед,
Нам дорогу луна освещает,
Кто здесь был, тот, конечно, поймет,
Что без страха войны не бывает.
На маршруте не мало засад,
И таит в себе мины дорога,
Но пути уже нет нам назад,
40 верст до медроты порога.
Вот ночной Кандагар позади,
Впереди перевал и немного,
Нам осталось до цели дойти,
Но коварна ночная дорога.
Вдруг граната «прошла» над броней,
Видно дрогнули нервы «душмана»,
И в ответ, огрызаясь огнем,
Мы свинец посылаем в дувалы.
Проскочив все преграды стрелой,
С облегченьем ты плечи расправил,
И ком в горле, когда он живой,
Твой товарищ, - его ты доставил…
А теперь все в руках у врача,
Ты тихонько ушел на крылечко,
Посидел, покурил, помолчал,
И с судьбою уехал на встречу…
Кандагар я запомню таким,
Здесь в «орлянку» со смертью играем,
Бьют нас «духи»- мы «лупим» по ним,
И живыми остаться мечтаем.
Тяжела на чужбине война,
Ждут нас дома давно с нетерпеньем,
Жизнь хрупка, как гитары струна,
А хранит нас любовь и терпенье.
«1007», «Элеватор», «Звезда»,
В память врезались эти три слова…
|
|
Не судите меня так за грубость и пошлости,
Растерял я дорогой весь свой этикет, Мне далёки теперь эти светские тонкости, Словно душу запрятал я в бронежилет А сегодня его расстегну без причины я Видно выпил чуть больше, скажу не тая, Не на женской постели стал впервые мужчиною, А в афганских горах проверяли себя Там, где стал автомат, словно третьей рукой моей Там, где битва за жизнь не простые слова, Там где пили мы водку и, увы, не за пять рублей, Там, где я санитарку, как жену целовал…. И осталась та жизнь незажившею трещиной, Моя память сегодня, как мужская слеза. Вы простите меня, мои милые женщины, Что о чём-то приятном ничего не сказал. А. Тарнакин |
|
В Союз бригада начала потихоньку выводится в начале лета 1988 года. Наш батальон в общем, и 3 рота в частности, с 27 мая по 31 июля ездили в Кандагар на сопровождение не менее 12 раз, как правило однодневно. За это время ничего заслуживающего внимания не случилось, не считая нескольких мелких перестрелок, и без потерь. В середине июня прилетело молодое пополнение ,но они пороху так и не понюхали ,и до вывода нашего ДШБ их на самолетах отправили обратно в Союз. Мы так и не поняли, зачем их вообще привозили. Так что выводился батальон в неполном составе. В первые дни августа мы занимали позиции на Нагаханском повороте, почти рядом с точкой Пилот. В эти дни духи чаще начали постреливать, подбили одну машину разведроты, а одна БМП 2-ой роты наехала на мину. День до начала вывода мы простояли на поле «Дураков» . Бригадная территория была передана бабаям. Мы целый день отдыхали, устраняли неполадки, готовились . Вечером офицеры передали последние указания. Завтра уходим ! Рано утром 5-го августа духи сильно обстреляли аэродром , выпустили штук 50 фосфорных эРэСов. От этих взрывов все проснулись. Если бы все это упало на наш спящий батальон - жутко было бы даже представить возможные последствия. Как только закончился обстрел, мы начали выдвигаться. Не верилось ,что все это мы видим в последний раз, что в бригаду больше не вернемся. Перед перевалом как всегда остановились. Офицеры посовещались, сержанты и солдаты еще раз проверили оружие, каски, бронежилеты. Вот пошла первая рота , их задачей было занять ... Читать дальше » |
|
Это не художественное произведение. Это последняя попытка вернуть солдату честное, незапятнанное имя.
ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВУ
|
|
Никогда не замечал за собой сентиментальности. А теперь делаю открытия. Почему звери улавливают звуки, запахи гораздо лучше людей? Да потому, что людям некогда обращать на это внимание. И лишь тот чудик, который обладает этими качествами, становится разведчиком, следопытом, следователем. А остальные толстокожие продукты цивилизации навсегда утратили столь нужные человеку навыки… К чему это я? Да вот с недавних пор в разных обстоятельствах я стал вспоминать те запахи, которые впервые ощутил на далёкой афганской земле. Может, по молодости, может, из-за необычных условий, но тогдашняя память, как губка впитывала в себя все окружающие «раздражители» чувствительных рецепторов. Потом это заложилось в самые дальние полочки головного мозга, и теперь начинают выступать наружу и, что удивительно, эти забытые запахи, вкусы и звуки доставляют удовольствие. Вот только как дать им название? Например, запах полыни, сушеного винограда, сухой глины, хлорки (??) напоминают мне про рейды. Потому, что это запахи растрескавшейся земли, высоких кишмишовок, разрушенных дувалов. Кто-то спросит, при чём здесь хлорка? А пантоцид, таблетки которого мы щедро кидали в горлышко своих фляг в борьбе за «чистую» воду.… Сюда надо ещё добавить запах выжженной солярки с подбитых наливников, запах пороховой гари от отстрелянных гильз внутри БТРа после жаркого боя. У каждого свои ассоциации. Лично мне запомнилось то обстоятельство, что, если в этой пороховой синей дымке закурить родную «охотничью» сигарету, то во рту ощущается привкус ментола. «Охотничьи»…. Даже само название сигарет уже греет душу. А ещё «Северные», «Гуцульские», «Донские». Какие ещё сигареты могут принести душевное равновесие после боя или во время игры в преферанс. Сейчас бы отдал пачку «Мальборо» за ту одну сигарету, что третьего сорта, по шесть копеек за пачку.
Когда я приехал в Кандагар, то увидел у офицер ... Читать дальше » |
